На мою же долю не выпало ничего. Ни лишнего слова, ни взгляда.
Дурнушка, пусть и богатая. И этого никак не изменить…
Но почему-то даже одно присутствие подле меня Мануэля Де Ла Серта делало меня до глупости счастливой. Сохранять фамильную невозмутимость Дарроу становилось все сложней с каждой секундой… Поэтому появление брата я восприняла как благословение Создателя.
— Первая, потанцуешь со мной? Я хочу немного отдохнуть, — обратился ко мне Эдвард, протягивая руку, которую я без раздумий приняла.
Если близнец что-то просил, значит, действительно нужно.
— Первая? — недоуменно переспросил Теодоро Де Ла Серта.
Эдвард широко улыбнулся и подтвердил:
— Первая.
И после меня втянули в очередной контраданс, который помог развеять ту тоску, овладевшую мною.
— Учти, я спасаю тебя, Второй, от общества навязчивых дам, — улыбнулась я близнецу.
А брат спасает меня от сладостного тумана, который воцарился в моей голове, стоило только объекту склонности устроиться поблизости.
— Первая, да ты влюбилась, — с беззлобной насмешкой произнес Эдвард, когда мы сошлись в очередной фигуре танца.
А вот это уже дурно… Брат, конечно, прекрасно знает меня и способен почувствовать мельчайшие изменения моего настроения… Но что, если и кто-то другой сможет также заглянуть в мое сердце?
Нет, подобного я совершенно не хотела.
— Настолько заметно? — взволнованно спросила я, с трудом справляясь со своим голосом.
— Не трясись, совершенно незаметно, — ласково обратился ко мне Эдвард. — Но я же твой близнец, я кожей чувствую, когда с тобой не все в порядке. Де Ла Серта не для тебя, Ева, ты же и сама знаешь.
На лице против воли появилась горькая усмешка.
— Знаю лучше кого бы то ни было… Не бойся, Второй. Пройдет пара недель и твоя Первая думать забудет об всяческих иберийцах.
Никогда я не отличалась влюбчивостью. Симпатии возникали редко и быстро угасали.
Папу даже беспокоила моя холодность, но матушка всегда с мягкой улыбкой говорила, что я всего лишь коплю силы для истинной любви.
И сейчас я ужасалась тому, что случится с моим бедным сердцем, если мама была права на этот счет. Что если Мануэль Де Ла Серта и есть та самая злосчастная истинная любовь?..
Впрочем, нет. Глупость. Все глупость.
— Да, ты словно изо льда. Все никак не могу дождаться, когда в тебе, наконец, заговорит цыганская кровь, и природа начнет бороться с воспитанием.
Я с мягкой улыбкой покачала головой. Насмешник. Подлый насмешник.
— На следующем маскараде я оденусь иберийской цыганкой, и дам тебе вдоволь насладиться огнем в моей крови.
Который и так сдерживает одна только моя воля. Кому как не Эдварду знать об этом?