Агентство Ланс сменил, но вот привычки-то никуда не делись.
— Это потенциальная опасность, — пробурчал Уолш, и мой многострадальный зад, который в человеческом организме отвечает за интуицию, начал нашептывать, что мы вляпаемся в неприятности безо всяких «замкотрясений».
До самого обеда пришлось недреманно следить за сделавшим охотничью стойку на нераскрытый секрет Лансом. Он пытался смыться буквально каждый раз, когда я хотя бы просто отворачивалась, а когда принималась возмущаться, только глазами хлопал. Этакий ангелок белобрысый и синеглазый. А самое противное, он был моим чертовым начальством! Конечно, куратор — это еще и строгая, но любящая мамочка, которая не позволяет новичку наворотить дел… Но мне пришлось как раз и стать той самой строгой любящей мамочкой для великовозрастного вздорного сынишки, который еще и по должности был выше меня!
Работа в итоге не шла вообще, меня никак не оставляла стойкая уверенность, что Ланс не прочел ни единого листа! И мне самой тоже резко стало не до графских архивов — пришлось постоянно отвлекаться на беспокойно ерзающего Уолша.
— Да уймись уже! — буквально взмолилась я, а потом в дверь постучали, и вошедший дворецкий пригласил нас к ужину.
Какое облегчение! Во мне теплилась надежда, что имевшиеся в Уолше зачатки воспитания все-таки не позволят сломя голову сбежать с ужина. Я бы и сама не прочь избежать еще одной трапезы в присутствии Джареда Лоуэлла, однако не для того, чтобы вляпаться в дрянную историю. Словно нам и тех неприятностей, что уже пережили, было мало. Мне лично и пары приводов в полицию и ночевки в обезьяннике хватило, чтобы надолго впечатлиться, причем по самые печенки. А ведь если полезем, куда не следует, с графа станется и в местный участок нас сдать до выяснения обстоятельств. И когда действительно все обстоятельства будут выяснены, нам уж точно мало не покажется.
— Вы, кажется, устали? — крайне заботливо поинтересовался «феодал», мгновенно почуявший неладное.
В очередной раз поразилась несоответствию внешности и голоса. Джареда Лоуэлла было настолько же приятно слушать, насколько неприятно было на него смотреть.
— Немного, милорд, — ответила я, заставляя встретить взгляд светлых рыбьих глаз. — Наверное, все дело в изменениях погоды, мы метеозависимые.
Ляпнула наобум, не подумав, но явно затронула тему, близкую и понятную Лоуэллу. Тот покивал и повздыхал, видимо, движения атмосферных фронтов граф ощущал особенно остро.
— Я уже боялся, что так на вас отразилась… политика экономии моих предков, — как будто с неким смущением произнес Лоуэлл и мне страстно захотелось его придушить за предков, за архив, за трясущиеся замки… За все!