- У нас тоже столик заказан, кажется… - несколько рассеянно ответил, как бы занятый своими мыслями, Яков. - Но отчего бы, нет? Не возражаете, Кира Дмитриевна?
Курбский очевидным образом издевался над великосветским стилем общения, который преподал ему князь Дашков, но прозвучали его слова отнюдь не оскорбительно, - умный поймет, как говорится, а остальным ни к чему, - и не придерешься, честь собеседника никак не затронута.
- А можно как-то проще? – спросила Кира, все-таки не удержавшая в себе рвущееся наружу раздражение. - Без экивоков и политеса, а?
Она же на каникулах в Волшебной стране, а не в штабе, где каждое слово взвешивать надо, да не по одному разу, потому как гадюшник, если говорить начистоту. Хотя и без штаба никак. Наверное, и без этих не обойтись, иначе бы давно слились… Революции не в России придуманы, но и тут пару раз так полыхнуло, что кое-кому до сих пор икается. Однако же, пронесло: монархия на месте, и аристократия как-то сохранилась…
- Будем проще, - согласился Яков.
Он, вероятно, уже сообразил, какие чувства она сейчас испытывает, и решил снять напряжение. И способ нашел подходящий: ловко подхватил Кирину руку и поднес ее пальцы к своим губам…
"Приятно, черт возьми! – констатировала Кира. – Лучше бы в губы, конечно, но на первый раз сойдет…"
Она разом успокоилась, но не все так просто. По совести говоря, Кира осталась собой недовольна. Не смогла сдержать эмоции, проявила слабость, и теперь переживала уже из-за этого. Из-за своей несдержанности. Из-за того, что Якову пришлось ее успокаивать. Дипломатично, мягко, возможно, совершенно незаметно для окружающих, но все же, все же… Он замечательный, это не подлежит сомнению, но она… Кира никогда не подозревала, что может вот так вот по-глупому раззавидоваться, но факты упрямая вещь. Ничем иным, кроме завести, ее поведение, увы, не объяснишь. И вроде бы, не дура, не размазня. Женщина с интеллектом и характером, а поди ж ты, не устояла. Впустила в сердце зависть, почувствовала дистанцию, отделяющую ее от них, ощутила свое несоответствие этому блистательному миру, этой волшебной стране…
С тем большим усердием она демонстрировала за столом "ясность мысли", "легкость в обращении", "доброжелательность" и, разумеется, хорошие манеры. Не унижаться же, в самом деле, и дальше! И так чуть сходу не опростоволосилась!
Кира происходила из хорошей семьи. В прошлом веке таких называли разночинцами. Не дворяне, но и не плебеи. Отец – инженер, мать – дипломированная акушерка. Оба образованные, воспитанные, а чего не смогли получить дома, - в семье купца и в семье мастера краснодеревщика, - то приобрели со временем путем упорного труда и самообразования. Так что, ни культурная речь, ни умение пользоваться столовыми приборами для Киры проблемой не являлись. К тому же она закончила классическую гимназию и училище летчиков, где учили не только физике и латинскому языку, пилотированию аэропланов и тактике воздушного боя, но и бальным танцам, не говоря уже языках, которых Кира, к слову, знала целых три. Да и Ольга Бывшая-Скавронская была отнюдь не единственной аристократкой, с которой Киру столкнула жизнь: во 2-й женской гимназии, в которой в связи с ее местоположением учились и дочери высших сановников империи, и в училище, куда поступали отнюдь не только разночинцы, да и на службе. Особенно в высоких штабах.