— Что от меня требуется? — спросил я. Просто так Шай бы не прилетела лично.
— Нужно заверить несколько документов, чтобы я могла отправиться в больницу и помочь чем смогу. Я ведь не родственница, со мной вряд ли будут даже разговаривать, а ещё нужна доверенность на Женьку. Чтобы ко мне не явились органы опеки и не отправили Женьку в детдом.
— Всё что нужно, только скажи, — ответил я. В горле застрял ком. Я еле выговаривал слова.
— Не будем откладывать, времени и так нет, — глаза Шай расфокусировались. Она нырнула в меню.
Вспышка холодного света осветила поляну. Передо мной застыл представитель администрации. Полностью чёрный силуэт, без мужских или женских признаков. Внутри него вертелись вспыхивали звёзды, кружились галактики.
— Чем я могу помочь? — спросил он обезличенным голосом.
Подобная услуга являлась платной, около ста тысяч золотых, но кто считает деньги в подобных обстоятельствах.
— Нам нужны услуи нотариуса, — сказала Шай, — Как можно быстрее.
— Хорошо, данная услуга присутствует в перечне, — дальше пошёл длинный монолог с перечислением мелких нюансов.
Я не выдержал:
— Нам некогда это слушать, можем приступить к делу? — еле сдерживая гнев, спросил я.
Полчаса ушло на оформление всех необходимых документов.
— Всё я побежала, — Катя поцеловала меня и твёрдо сказала, — Андрей, всё будет хорошо, прости, что принесла плохую новость.
— Это тебе спасибо и Максу, я не представляю, что делал бы без вас, — ответил я.
— Сочтёмся, — ответила Катя и растаяла в воздухе.
Я вернулся в лагерь. Седой заметил моё появление
— Это что вы ты там с Шай делал в кустах, негодник? — на его лице играла улыбка. Мне же было не до этого.
— Не тем, чем ты думаешь, — сказал я глухим голосом, проходя мимо воина и напрявляясь в сторону пасущихся в стороне пегасов.
— Что случилось, Рэй? Поссорился с Шай? — Седой моментально понял, что настроение у меня кардинально поменялось, и решил узнать, что произошло.
— Нет, с Катей всё хорошо, извини, мне нужно побыть одному… — я молча оседлал пегаса и отправился в сторону гор. Хотелось побыть наедине.
Холодный горный воздух слегка освежал, но я погрузился внутрь себя. Что я могу сделать? Что? Попросить выпустить меня из капсулы и доставить в больницу? И чем я смогу помочь? Ничем, скорее мне самому потребуется помощь…
О том, что произойдёт с Женькой в случае, если Антонины Семёновны не станет, я предпочитал не думать, у неё не останется никого из родных. Одна…
От несправедливости хотелось взвыть, я понял, что я пойду на что угодно, на самые радикальные меры, лишь бы вернуться в реальность. Почему я поверил, что меня невозможно вылечить, пусть меня осматривали очень хорошие врачи, светила по нашим меркам, но они не одни в мире, может быть удастся найти кого-нибудь, кто сможет помочь… Не для себя нет, для единственного родного человека, что у меня остался…