Заметно, что с течением времени общий рисунок криминальных действий преступника несколько упрощается (не вскрывается грудная клетка, не повреждается лонное сочленение, отрезается не часть груди с сосками, а только соски, некоторые из перечисленных этапов намечены лишь схематично), что может объясняться «обучением» преступника, изменением его психического состояния или ситуационными факторами (дефицит времени), отсутствием условий, помехами).
Представляется, однако, что для преступника имеет значение соблюдение известных этапов криминальных действий в указанной (или близкой к этому) последовательности. Это придает убийствам характер вычурного и нелепого ритуала, которому трудно найти аналогию в нормальной психике. Такие ритуалы убийства могут вытекать из стойких, систематизированных бредовых переживаний, фабула которых содержит, скорее всего, идеи реформаторства. Сексуальная патология здесь, по-видимому, имеет вторичное значение, но, наслаиваясь на бредовые переживания, она маскирует истинные мотивы убийства. Наиболее реальное диагностическое предположение — параноидная шизофрения на паранойяльном этапе, затем эпилепсия (бессудорожная?) с пароноидным синдромом.
Время, требующееся преступнику для совершения убийств (без первого этапа), может колебаться от 30 до 90 минут. Сразу после убийства преступник, скорее всего, несколько астенизирован, избегает контактов, но в целом поведение его может оставаться упорядоченным; возможность вождения автомашины не должна быть существенно нарушенной. Что касается длительности первого этапа (поиск жертвы), то он может продолжаться и несколько часов и несколько дней.
По-видимому, у преступника сложился определенный образ (имидж) жертвы, который он ищет специально. Этот образ трудно однозначно определить, так как все потерпевшие с первого взгляда очень разные. Однако у них можно найти и ряд общих признаков. Многие примерно одного роста и телосложения, со славянским типом лица, короткой стрижкой. Одеты немодно, в поношенную одежду ярких, контрастных тонов; выглядят малопривлекательно внешне, усталыми, бледными; имеют нерезкие физические дефекты — плохие зубы, длинный нос, хромоту, синяки на теле или лице. Есть и общие психологические признаки: в большинстве случаев — это приезжие, транзитные или местные, но вдали от дома; все или большинство — из неблагополучных семей, неустроенные, с нерешенными проблемами, неудовлетворенные, легко вступающие в контакт с посторонними.
Такой «образ» (включая какие-то неуточненные признаки) вызывает у преступника негативное отношение, оживляет его патологические идеи и «запускает» механизм убийства. Данных о возможности спонтанного прекращения убийств в ближайшее время нет. Однако, учитывая учащение случаев нападения в последнее время (с 19.07.84 по 06.09.84 — 5 эпизодов), можно думать об ухудшении психического состояния преступника, что должно сопровождаться изменениями в его поведении (странность, необычность). При таких обстоятельствах преступник в большей степени может обратить на себя внимание милиции: не исключено его стационирование в психиатрическую больницу. Стационирования в психиатрические больницы в прошлом, пребывания на психиатрическом учете возможны, но маловероятны.