В конце зала послышались шаркающие шаги. Дворцовый слуга в ливрее принёс Лёдову рюмку водки и кусочек солёного огурца, положенный поверх долькил лимона без кожуры.
Лёдов выпил, закусил, крякнул, погрозил стражницам пудовым кулаком, а потом вышел из Греческого Зала.
Пройдя через анфиладу и библиотеку, Лёдов привычно толкнул тяжелую дубовую дверь в Зал Мальтийского Ордена.
Этот зал предназначался для парадных мероприятий, здесь члены Ордена собирались лишь по особым случаям. В центре Зала возвышалась огромная статуя Императора, теперь уже бывшего, умершего. Стены были украшены барельефами, изображавшими восьмиконечные орденские кресты, и завешаны портретами бывших магистров Ордена.
Здесь повсюду были расставлены мечи, щиты и рыцарские доспехи.
С одним из таких доспехов тайный советник Медведянский как раз делал селфи.
— Кончай уже, клоун, — раздраженно бросил ему Лёдов, — Я бы на месте этого доспеха тебе уже все зубы выбил, латной перчаткой.
Медведь Медведянского лежал тут же на полу, на медвежьей шкуре, когда — то принадлежавшей такому же медведю, только белому.
Кроме Медведянского в Зале присутствовал еще и тайный советник Псобчаков, на этот раз собаки его не сопровождали. Псобчаков сидел у камина с бокалом коньяка в руке и задумчиво разглядывал языки пламени.
— Ну чё там? — спросил Медведянский, наконец убирая в карман смартфон.
— Да ничё, — ответил Лёдов, — Его Величество заперлось у себя в опочивальне, и Исцеляевская утирает ему слёзки. А меня наследник видеть не желает. Никого из нас не желает. Слышь, Володя, ты коньяк-то пить будешь?
Псобчаков рассеянно подал Лёдову бокал, и тот залпом влил в себя коньяк, стоивший как сотня деревень с крепостными.
— Французская блевотина, — доложил Лёдов, проглотив коньяк, — Такое только бабы или пидоры пьют, или нерусь. Ну так что будем делать, господа? У нас государство без государя.
Псобчаков кашлянул:
— Кхе-кхе… Борис Николаевич, ну вот куда вы торопитесь? Времени полно. Мне кажется, сейчас самый момент поиграть на противоречиях претендентов…
— Хуиндентов, — перебил Лёдов, — Я вообще-то не всё сказал. Но ты напрашиваешься, Володя. Клянусь, ты напрашиваешься.
— Да о чём вы, господа? — влез в разговор Медведянский.
— А вот о чём, Димон, — начал объяснять Лёдов, — Наследник принял у себя Исцеляевскую. Но это ладно, она довольно горячая штучка, да и, кроме того, лучшая в стране целительница. Такую бы и я принял. Но знаете кого еще он принял? Корень-Зрищина. А больше никого.
Псобчаков вскочил с кресла, в котором он сидел. Медведянский ахнул, одновременно со своим медведем.