– Очень интересно, теперь я это понял, – ответил Сивый.
Сора даже гордилась тем, как смогла все доступно и доходчиво объяснить людям, которые совершенно не связаны с миром психиатрии и проблемами душевнобольных людей.
Хотя самой Соре считать себя душевнобольной совсем не хотелось.
Это уже… в прошлом.
– Ты проходила там лечение? – спросил Крыс.
– В больнице? Да.
– И тебе… проводили там процедуры? Всякие?
– Да, было дело. Сначала было радикальное лечение. Ему подвергают всех. Потом я перешла на обычные сеансы психотерапии с доктором Дарлинг.
– И что же там… делали…
– Крыс! – шикнула на него со злостью Сипуха. – И ты туда же?! Может, уже оставите Ласточку в покое?!
– Просто интересно!
Сора прекрасно помнила каждый день, который она провела на радикальном лечении в психиатрической клинике.
Действительно, ее подвергали самым разным методикам. Пробовали, экспериментировали, исследовали… врачи игрались с ней, как с подопытной мышкой.
Но никак не могли ей помочь.
– Я уже проработала этот момент. Мне не страшно говорить об этом и вспоминать те дни. Я могу… рассказать вам, что со мной делали. Если хотите.
– О, Ласточка, ты совсем не должна это…
Но Сипуха не успела закончить, ее перебил Картавый:
– Рад был бы послухать!
Сипуха смотрела на нее взглядом, полным нежности, заботы и тепла. Она всячески хотела уберечь Сору от жутких воспоминаний.
Но Сора сама хотела погрузиться в них. Возможно, там она найдет какие-то ответы?
Сивый подался вперед на своем камне, чтобы внимательно выслушать рассказ. А Крыс пригрел Дженкинза на груди.
Сипуха оставалась против этой затеи, но решать не ней.
Сора собралась с мыслями и сказала:
– Я расскажу вам. Слушайте. Это называется терапия.
Глава одиннадцатая, в которой Сора проходит терапию
– Давно она так сидит?
– Уже второй день, доктор Дарлинг.
– Вы рассчитываете, что это ей поможет, доктор Грейг?
– Пока что эта девушка – моя пациентка. И мне решать, как ее лечить.
– Какой будет ваш следующий шаг?
– Тазовый массаж.
– Вы подвергаете ему всех девушек?
– Большинство. Иногда добиваюсь успехов.
– Иногда?
– Это… сложно. Получается далеко не всегда.
– Но вы продолжаете пытаться вызвать истерический пароксизм?
– Разумеется.
Белая, холодная и пустая, она сидела, прикованная к металлическому креслу, обмотанная ремнями.
Успокаивающее кресло предназначалось для полного обездвиживания человека. Руки, ноги, тело, голова – все приковано к стулу.
– Снижение активности должно уменьшить кровообращение, – рассуждал доктор Грейг, – и, когда кровь отольет от мозга, ее безумие пройдет.
– Как долго вы держите пациентов в таких креслах? – спросила доктор Дарлинг.