− Все же, как-то сразу наседать, что, мол, дурак, тоже, понимаете, неловко, − заговорил другой гость, – как-то поделикатнее надо все-таки…
− И музыку любит, – поддержал третий гость. – А музыка это возвышено. Музыку любить, это я вам, так скажу, извините, не баб на базаре пощупать. Музыка это ого-го! Сфера!
Степан Васильевич Желудок осмотрел всех, насупившись и с глубоким недоверием.
− Музыку я люблю! – опять громко объявил он. – Люблю, и все тут! Хоть в омут головой! Эх, жизнь!
− Дурррак ты! А не в омут головой! – заорала на него жена и затопала ногами. – Какая у тебя жизнь?!
Гости смутились и заерзали на стульях. Потом пододвинули поближе графин с водкой, выпили по рюмке и закусили. Повторили еще раз, потом сразу по третей и заговорили между собой о чем-то другом. Не о музыке.
Танцы
Виктор Петров вышел на центр круга.
− Ну что? Кто кого перетанцует, а? – с вызовом спросил он.
Мужики сбились в невеселую стайку в углу сарая и молчали.
− Ну чего молчим? Молчим то чего? – радостно задирал мужиков Виктор Петров. – Ишь дохлые какие! Чего не танцуем? Яйца мешают?
− Да ну тебя! Сопля! – неожиданно обиделся один бородатый дядя и выбрался на середину.
− Ага! – заволновался Виктор. – Танцуем, значит!
− Танцуем! – завелся дядя.
− Ну-ну! Сейчас! – бойко обрадовался Виктор, чувствуя новый прилив сил. − Эдак повернулось! Ага. Ситуация.
Дядя стал неуверенно топтаться с ноги на ногу и шумно засопел.
− Ну, чего стоим то?! Стоим то чего?! – приставал к нему Виктор Петров.
− Да ну тебя, сопля! – выпалил бородатый дядя на одном дыхании.
И они тут же лихо закружили в танце. Дядя умело выстукивал пяткой и, в общем то, плясал, неплохо, как мог. Но чувствовалось, что долго не протянет.
Виктор Петров был хозяином положения и давал это понять. Он вовсю скакал вприсядку вокруг дяди, время от времени пощипывая его за бороду и подмигивая.
Через два часа бородатый дядя вырубился, и его побелевшего положили в сторонку, в штабель к остальным десяти танцорам.
− Ну что? Кто кого перетанцует? А?! – с вызовом спросил Виктор Петров. – Есть еще танцоры?
Мужики подвинулись поближе друг к дружке и замерли, им было очень стыдно. Они стыдились. Но на вызовы больше не отвечали.
− Чего молчим? Молчим то чего? – шумел неутомимый Виктор Петров. – Ишь дохлые какие!
Мужики, потупив глаза, не знали, что и делать, и лишь виновато улыбались.
− Эй! Вы чего поумирали, что ли? Одуванчики-цветки! – удивленно вопрошал Виктор Петров. – Кто же танцевать то будет? Вы что танцы не любите?
Мужики взялись за руки и стиснули зубы.
− А-аа! Жииизнь! – завопил уже не своим голосом Витя. – О-ох! Сууудьбааа! Пироги капуста!