– Смогу не смогу. Надо, солнышко, надо, – убеждал Сибаритов.
Чем громче кричала инфанта, тем он говорил тише и убедительнее.
– Кому надо?!!! – орала она.
– Всем надо. А прежде всего тебе, – спокойно произносил он.
– По-оче-ему-у-у?!!!
– Выпьем сейчас все вместе, и поспим немного. Только так. Лучше не придумать, – мягко говорил Сибаритов. – А там глядишь, всё само и прояснится – где мы и что мы. Я тебе обещаю, всё проясниться. Так что, давай, попей винца и баиньки.
Инфанта яростно поводила глазами, со злостью схватила бутылку и судорожно стала пить из горла. Красные ручейки красиво и полноводно соскальзывали с губ по подбородку и горлу на платье и под него. И делали инфанту похожей на королеву вампиров за последней трапезой. Она была уже вся в вине, когда вцепилась во вторую бутылку, треть которой тоже вылилось на неё.
Пока инфанта пила, Сибаритов и беглый каторжник, не моргая, смотрели на неё. Останавливать её не было смысла, хотя и ждать.
Инфанта увидела дно второй бутылки и отшвырнула пустой сосуд.
– Я все равно не хочу спать! Понятно вам! – прокричала она так громко, что на Сибаритова и каторжника подул сильный ветер и вдавил их в кресла, а волосы у них встали дыбом и кое-где заплелись в косички.
Инфанта вскочила с дивана. Вид её , кота Леопольда, объевшийся озверина, не давал повода веселиться. Она сделала шаг в сторону кресел, не предвещая ни поцелуев, ни мятных конфет, ни просто доброго слова. С тихим ужасом сидевшие в креслах наблюдали, как она пытается сделать второй шаг, но… Пошатнулась и упала обратно на диван, в мгновение забывшись мертвецки пьяным сном.
– И что? – перевел дух каторжник. – Мне сейчас повторить подвиг Инфанты Матросовой или погодить?
– Вместе повторим, – сказал Сибаритов.
Он подал бутылку каторжнику и кивнул головой, в знак того, что можно начинать.
– Больше не смогу, – еле выдавил из себя каторжник, когда закончили по второй бутылке. – В меня не полезет, стошнит.
– Ладно, – согласился Сибаритов. – Сделаем паузу. Перекурим.
– Чем перекурим? – оживился каторжник.
– Да хоть чем, – махнул рукой Сибаритов. – Уже без разницы.
– Понял. Перекур.
Благодаря обретенной восточной понятливости беглого каторжника, комната вскоре наполнилась сладковатым дымком отборного бенга из Морракеши.
– Слушай, если не секрет, расскажи, чем ты здесь занимаешься, – произнес каторжник после первых затяжек.
– Как чем? – удивился Сибаритов.
– Я у тебя неделю тут живу. Бухаем, говорим всё о пустяках. А кто ты на самом деле, чего хочешь, не пойму. Знаю, что здесь у тебя типа, корабль. Как бы игра такая. А к чему это? В чем прикол?