- Хорошо, - улыбнулся Арон, и, кажется, его взгляд чуточку потеплел. - Мне тоже скучно. Как ты хочешь развлечься?
- Покажи, что у тебя есть интересного? – с радостью спросила я, испытывая восторг от того, что не придется больше блуждать по замку в одиночестве.
- Значит, ты выбираешь гулять? – я радостно закивала. – Не побоишься, если придется немного полетать?
Я закусила губу, раздумывая, а Арон сидел неподвижно, и на его лице не промелькнула ни единая эмоция. Он ждал, что я решу, и не торопил.
- Не побоюсь. - Наконец отозвалась я.
И снова пришлось бежать за шубой в комнату, чтобы потом на улице, на площадке перед входом позволить заключить себя в ледяные объятия. Сейчас холодно не было, толстый лисий мех защищал меня от дракона. Я почти не чувствовала, что его руки и грудь, к которой меня прижимали, могут проморозить насквозь.
А потом были призрачные крылья. Завораживающее и пугающее одновременно ощущение полета. Ледяной ветер в лицо, и присутствие близкой смерти. Если объятия Арона окажутся слишком слабыми, и я выскользну, то умру. Если его холод проберет меня до костей – я умру. В этом полете я училась доверять дракону безоговорочно, только так можно было получить удовольствие от этой необычной прогулки.
Мы пролетели над долиной, и у меня сердце замерло от восторга. Когда я, осмелев и привыкнув к новым ощущениям, начала держаться за шею ледяного дракона, в лицо летели снежинки, и я была бесконечно счастлива. Самый первый полет, конечно, врезался в память, и я уже не могла отказаться от мысли повторить его снова, и снова. Жаль только наши полеты были короткими. Долго на ледяной статуе не просидишь. Налетавшись, мы гуляли по окрестностям замка. Оказывается, из него можно было выйти на склон, откуда шла тропка вдоль скал. Не знаю, тут гуляли только мы или иногда забирались местные.
После того дня с разговором в библиотеке, дни полетели быстро. Мы незаметно привязывали друг другу, и если я не видела Арона хотя бы полдня, то начинала скучать.
Ужин сегодня нам накрыли в зале с панорамными окнами. Я настояла. Арон не очень любил его за масштаб. Он и, правда, был слишком велик для двоих, но вид, который открывался из окон – завораживал. Белый столик, серебряные приборы. Кресло, конечно же, с мягкими роскошными шкурами, чтобы я не замерзла, и еще одна совсем легкая, из таких у нас делают непомерно дорогие шубы. А я просто накрывала ей ноги, чтобы можно было просидеть за разговорами с Ароном полночи, любуясь на заснеженные горные вершины, вековые сосны и усыпанное яркими звездами небо. Я любила эти наши вечера. Неторопливые, почти интимные, когда зал был освещен лишь несколькими маленькими светильниками.