Разложение – высшая стадия буржуазной мысли
Двумя центрами так называемой «современной» культуры являются Париж и Москва. Стили, рождённые в Париже, хотя среди их основателей французы отнюдь не составляют большинство, оказывают влияние на Европу, Америку и другие развитые капиталистические страны, например, на Японию. Стили, установленные в административном порядке из Москвы, влияют на все рабочие государства, и в меньшей степени на Париж и его европейские зоны влияния. Влияние Москвы является непосредственно политическим. Сохранение традиционного влияния Парижа является следствием достигнутого им прогресса в концентрации профессиональной культуры.
Поскольку буржуазная мысль затерялась посреди систематической путаницы, а марксистская мысль подверглась значительному искажению в рабочих государствах, и на Востоке и на Западе воцарился консерватизм, главным образом в областях культуры и нравственности. Он открыто проявляется в Москве, воспроизводя типичные мелкобуржуазные отношения девятнадцатого века. В Париже он скрывается под масками анархизма, цинизма и юмора. Хотя оба доминирующих типа культуры в принципе не способны совладать с истинными задачами нашего времени, можно сказать, что соответствующие эксперименты продолжаются на Западе, московская зона в свою очередь оказывается слаборазвитой в отношении подобного типа производства.
В зоне буржуазии, где к проявлению интеллектуальной свободы обычно относились с терпимостью, знание движения идей и беспорядочное видение многочисленных трансформаций социальной среды способствуют осведомлённости людей о происходящем потрясении, чьи движущие силы вышли из‑под контроля. Доминирующий тип мироощущения пытается приспособиться к этому, сопротивляясь новым изменениям, которые в конечном счёте крайне вредны для него. Решения, предлагаемые ретроградными движениями, сводятся в итоге к трём положениям: продление стилей, привнесённых кризисом дада-сюрреализма (чей кризис является лишь продвинутым культурным выражением типа мышления, которое спонтанно проявляется там, где ранее общепринятые смыслы жизни и стили жизни терпят крах), погружение в умственный упадок и, наконец, возвращение в далёкое прошлое.
Что касается устойчивой моды, повсюду можно обнаружить сюрреализм в разбавленном виде. У неё есть все вкусы сюрреалистической эпохи, но ни одной из её идей. Повторение – это её эстетика. Остатки ортодоксального сюрреалистического движения, находящиеся на стадии старческого оккультизма, не способны ни обрести идеологическую позицию, ни изобрести хоть что‑нибудь; они лишь способствуют всё более широкому распространению шарлатанства и требуют того же от остальных.