- Ну что ж?.. Ехал да уснул - такое дело, - во весь рот зевнул Никита.
Почесался. Вспомнил, что думал о дожде, и сказал:
- Так и знал, что дожжик пойдет: болока ладнались... В Сухотинку, што ль?
Знал, что в селе Сухотинке строят винокуренный завод и часто туда тянулись обозы то с кирпичом, то с лесом, знал, что и эти в Сухотинку.
- Трогай знай!.. В Сухотинку не в Сухотинку - ты себе трогай, отозвался длинный.
- Строгой какой! - Никита разглядел, что от дождя он накрыл картуз и плечи рядниной и что еще откуда-то с задних возов подошли двое, и тронул:
- Н-но, милой!
Лошадь дернула, прошла шагов пять и стала: вожжа засекла ногу.
- Дурачей, черт! Кнута хочешь?.. Чего опять стал? - закричал длинный.
- Я-то дурачей, а ты, должно, дураче меня, - сказал Никита, слезая.
- Обротник, дьявол!
- Еще дураче меня, - опять так же сказал Никита и качнул не спеша головой.
- Снохач! - хрипнул длинный.
Не было снохи у Никиты.
- Эх ты, жулик нескладный! Что свой купорос выливаешь? - засмеялся, чуть-чуть удивляясь, Никита.
Он выпрастывал вожжу из-под ноги лошади, нагнувшись к самой бабке и вдыхая, точно высасывая, вкусно сырую навозную землю, когда сзади ударили его кнутом вдоль спины.
- Вот тебе, черту!
Никита осерчал не сразу. Он повернулся, взметнул глазами на черную толпу гогочущих подводчиков, провел тыльной частью руки по сутулой спине и спросил всех тихо:
- Это к чему же?
Потому и спросил, что не понял, зачем его ударил длинный.
Но подводчикам надоел Никита, и дождь, и ночь. Подводчики были городские - в пиджаках и сапогах. Окружив Никиту, заорали все сразу. Двое с двух сторон начали хлестать старую лошаденку. Лошаденка испуганно рванула, загремела по дороге, а Никита остался.
- Идолы! - плюнул он наземь.
Побежал было догонять лошадь, да кто-то сзади толкнул его и сшиб картуз.
Тогда и случилось то, о чем после долго говорили и в Сухотинке, и в Дехтянке Большой, и в Дехтянке Малой, и в городе на лесных пристанях.
Никита бросился на длинного, сбил его с ног, примял по-медвежьи, и когда остальные семеро кинулись его выручать, разогнал их далеко по зеленям. Потом подошел к подводам (подвод было четырнадцать) и, хватаясь руками за колеса, смаху одну за другой опрокинул их все в канаву вместе с лошадьми.
Потом нашел недалеко впереди свою конягу, уселся и закричал назад ядовитое и простое:
- Вот тебе и завод Сухотинский!
Подождал немного, послушал, как ругались, грозились и кричали, пробуя поднять крайний воз, и добавил:
- А теперь, должно, простоите должее. Н-но, идет!.. - дернул лошадь и затрусил рысцой.