– Тебе лучше? – с тревогой в голосе прямо с порога задала она мне вопрос.
– Гораздо, – сухо ответил я и, накинув черную куртку, как тень, проскользнул мимо нее и скрылся за дверью.
Был вечер. Темнота уже прочно окутала Мегаполис, а он будто бы не замечал ее объятий. Он сиял, как днем и не мечтал сиять. Как странно осознавать, что то, чего мы избегаем и боимся, и то, что мы отрицаем, делает нас сильнее и прекраснее.
Размышляя, я ушел куда-то далеко от тех мест, где мы обычно бывали. Я не запоминал дорогу, я не думал об этом, не предугадывая и не ожидая, куда приведут меня ноги.
Холод. Единственное, что звенело в моей голове. Он будто вцепился в плечи и не отпускал, а лишь сильнее с каждым мигом сжимал свои ледяные оковы. Руки даже в карманах уже не управляли пальцами. Изо рта шел густой пар.
Я глубоко вдохнул, и меня будто обожгло изнутри. Я выдохнул едва нагревшийся воздух в замерзшие ладони. Было неожиданностью, что за эту пару дней так похолодало, и теперь я уже понимал, что дальше идти не смогу. Пробили часы на одном из зданий, и, взглянув на них, я увидел, что уже полночь. Я не обратил внимания на время, когда уходил с корабля, но обычно мы с Сольвейг возвращались не позднее девяти вечера. Выходит, я провел в городе уже порядка трех часов.
Признаться, в первое мгновение меня это сильно удивило, ведь я совершенно не заметил этого времени. Но мое тело говорило об обратном. Я вдруг будто бы очнулся и почувствовал сильную усталость. Я решил зайти в здание с часами и, к своему удивлению, обнаружил, что его двери не были заперты. Приоткрыв их, я услышал пронзительный звук. Это был сигнал поезда. Ноги привели меня на электродорожный вокзал.
– Не знак ли это? – произнес я замерзшими губами, задавая вопрос то ли себе, то ли вокзалу, то ли небесам.
Было безлюдно. Поезд одиноко поблескивал стальным телом, готовый сорваться с места и осилить свой путь. Но все еще распахнутые двери вагонов задерживали его. Он будто чего-то ждал. Или кого-то? Я оказался прямо перед его носом. Мы смотрели друг другу в глаза с безмолвным вопросом.
«Каково это, – мысленно обратился я к нему, – когда твой путь предопределен? Твое движение из точки А в точку Б. Все заранее известно – остановки и дозаправки. Ты ведь ничего не ждешь и не ищешь. Ты следуешь плану, не задавая вопросов и не сомневаясь в его необходимости и правильности».
Закончив внутренний монолог, я еще с минуту смотрел в горящие оранжевым светом фонари поезда, будто ожидая ответа. А он будто бы ждал ответа от меня.
– По пути ли нам? – произнес я вслух.