Кроме того, следовало признать, что это наказание было самым устрашающим. Связанные с ним ужас и отвращение весьма эффективно выкорчевали семена любого инакомыслия, которое могло бы возникнуть у жителей Пепельной Луны.
Впрочем, я с каждым днем все больше сомневалась в эффективности этой меры. Потому что в моей душе бушевала злоба…
Гнев все больше и больше раздувался во мне. Благодаря этой злости я выжила и прошла через лишения, страдания и одиночество. Это негаснущее возмущение каждое утро давало мне силы, чтобы отправиться в Академию, где я вкладывала все свои непролитые слезы в пламенные ноты, порождаемые моей скрипкой. Моя страсть к музыке исчезла вместе с душами моих родителей, однако я упорно трудилась, чтобы преуспеть в искусстве игры.
Я больше не любила музыку, но продолжала играть.
Во мне не осталось ни капли уважения к богам, однако я их почитала, прилежно выполняя все положенные ритуалы.
Я до мозга костей ненавидела этот мир и царившую в нем прогнившую систему, но продолжала играть роль одного из составляющих его колесиков, несмотря ни на что старалась выглядеть любезной и довольной.
Просто я ждала своего часа…
По крайней мере, я себя в этом постоянно убеждала.
Моя жажда мщения была столь сильна, что давала мне силы терпеть, а также верить, что я, тщедушная семнадцатилетняя девушка с покалеченным телом, весьма посредственная скрипачка, однажды смогу что-то сделать против наших владык. Неважно, какими средствами и каким чудом это вдруг станет возможно, но я ни капли не сомневалась, что рано или поздно достигну своей цели.
Ведь, в конце концов, у меня в рукаве имелся такой козырь, о котором никто из богов даже не подозревал, и это делало меня особенной, возможно, даже опасной. Своим секретом я поделилась лишь с Хальфданом, моим лучшим другом, и с его отцом Лотаром – во всем Стальном городе только эти два человека относились ко мне с уважением и доброжелательностью.
Эти двое многое сделали, чтобы не дать мне поддаться разрушительному отчаянию. Лотар и Хальфдан жили рядом с квартиркой, которую некогда занимала наша семья; они были рядом, когда я осталась сиротой без средств к существованию. Они предложили мне пищу, заботу и поддержку, несмотря на то что в первые месяцы после потери близких я отказывалась разговаривать с кем-либо.
С тех пор Лотар много раз предлагал мне переехать к ним с сыном, и каждый раз я отказывалась, предпочитая их великодушному гостеприимству бесподобное уединение Леса Проклятых – я часто оставалась там на ночь, чтобы никто не слышал моих стонов. Никогда и никому я не позволяла видеть, в какое жалкое существо превращалась по ночам…