– Как это вашно – беречь красоту! Куда скатится столица, если мы позволим дворцу обветшать!
– Судари, напоминаю: ее величество и лорд-канцлер отправились бороться с бунтарями. Очевидно, они вернутся с победой. Состоится праздник.
– Всенепременно, миледи! Невосмошно не отметить такую радость! Эти бунтари, они фсе бунтуют и бунтуют, без конца и краю. Когда ше этому конец!
– И что понадобится для праздника? Искровые лампы? Драпировка? Благовония?
– В деле праздника нет мелочей, каждая деталь важна!
– Судари, прежде всего важны съестные припасы. Праздник обернется скандалом, если гости будут голодны!
– Хорошо, миледи, будь по-вашему, – смирился Берти и кратчайшим путем провел инспекторов в холодные погреба.
Обед уже окончился, и слуги не сновали здесь со своими тележками, не грузили припасы в кухонный подъемник, не изводили Лизетту требованиями одного, другого, третьего. Стояла тишь. В величавом безмолвии желтели головы сыров, лоснились колбасы, круглились бочонки с маслом, возвышались копчености, воздетые на крюки.
– Пищевой склад, миледи, являет собою анфиладу погребов, в каждом из которых хранится свой тип припасов. К нашему счастью, здесь имеются такие отделы: колбасно-сырный, мясной, сахарно-масляный, хлебно-мучной…
– Думаю, я сама увижу.
Фрейлина зашагала вперед, меча по сторонам цепкие взгляды. От ее деловитости Берти становилось не по себе. Он пропустил Лизетту и, идя за нею следом, нашел успокоение в созерцании. Помощница Берти была как раз такою девушкой, наблюдая за которой забудешь и о суровых инспекциях, и даже о бунтарях. Захотелось ущипнуть ее за попку, но Берти сдержался при гостях. Даже наедине он позволял себе пощипывать Лизетту не чаще раза в день. Щипки за попку приносят радость, пока они хотя бы отчасти запретны.
– Что здесь? – вторгся в его мысли сухой язык фрейлины.
– В ящиках находятся овощи. Изволите видеть, вот здесь картофель, здесь лук, здесь морковь… А вот яблоки – они, конечно, не относятся к овощам, но именно в этом погребе для них самые подходящие условия.
– Один ящик выглядит особенным. Он заперт на замок.
– Ферно, очшень даже заперт. Я бы, пошалуй, назвал его сундуком.
– Миледи, этот сундук принесли люди лорда-канцлера. Видимо, в нем их особенные северные лакомства. Никому, кроме кайров, нельзя отведать их вкуса. Как вы знаете, миледи, у северян много странностей.
– Можете отпереть?
– Простите, миледи. Мне не оставили ключа.
– Вы приняли на хранение сундук с неизвестными припасами, даже не открыв?
– Отчего нет? Если кайры желают питаться так, как у них принято, то я не стану препятствовать. «Позволь иному быть», – говорили Праматери. Я уважаю культуру других земель.