Во-вторых, это всё устелено чистыми простынями из льна, покрывала и одеяла прилагаются. Эдакая огромная кровать без ножек площадью двенадцать квадратов.
Насекомых включая комаров пока не обнаружили даже орчанки, что говорит о многом.
— Ты умная, — неудачно пытаюсь пожать плечами из положения лёжа (меня банально тычут носом вниз). — Подумай.
Разговаривать в такие минуты — просто профанация искусства массажистки.
Хе, похоже, в данном случае придерживается другого мнения. Видимо, для неё это всё действительно проходит по разряду попить чаю и она нисколько не притворяется:
— Ни малейшей идеи, — твёрдо заявляет наша дроу откуда-то из-за моего затылка, переходя к некоторым деликатным прикосновениям.
Разумеется, я понимаю, какой именно частью своей анатомии она сейчас меня массажирует, но пока ещё не определился со своей дальнейшей линией поведения.
В такой ситуации я впервые.
Они явно что-то задумали, но у меня слух обычного человека. К сожалению, деталей не расслышал.
Читать мысли, как Асем, пока тоже не могу.
— По мне, ты должен радоваться. Как тот ослик в степи после первой случки, — хихикает она. — С судом, городским советом и разбирательством всё решил мастер Харт, так? Непосредственной опасности нет, ближайшие планы оговорены, согласен?
— Считаешь, этого достаточно для счастья? — пытаюсь вяло отшутиться в ответ.
Не говорить же, что с моей колокольни радоваться средневековому хаосу в мире и в их головах причин нет. Мои аргументы не слышат даже лояльные Асем и Харт — слишком разные базисы образования.
— Ты находишься в положении, о котором другие мужики-хуманы даже мечтать не могут. — Она на мгновение задумывается о своём, затем поправляется. — Девяносто девять раз из ста — точно не могут.
Какое-то время метиска работает молча, потом выдаёт:
— Знаешь, ты просто неблагодарная скотина, как и все мужики!
— Что за наезд?! — под её весом с трудом переворачиваюсь на спину.
Такие отношения обычно выясняются лицом к лицу, если я хоть что-то понимаю в гендерных вопросах.
— А чем ты недоволен? — она упирает руки в бока, не слезая с меня.
— Ты красивая, — не вру нисколько. — И мне неловко. Такой парадокс.
— Потому что штаны надо снимать, перед тем, как, — фыркает она и через мгновение я оказываюсь голым.
Наверное, можно было посопротивляться, но почему-то не поднялась рука.
— Можете заходить! — громогласно и победоносно возвещает Хе в сторону двери.
В моей спальной комнате тут же появляются Акмарал и Асем, одетые по-эльфийски.
В одни тонкие и практически незаметные стринги, если говорить о номенклатуре предметов их вещевого довольствия.