– Ой, люли-люли-люли… не доехали они… не добрáлися они… ой, люли…
Кто-то свирепо зашептал:
– Кастелянша… Кастелянша!..
Из-за колонны выпрыгнул волоокий распорядитель, подхватил девицу под локоть и поволок прочь:
– Что это за маскарад?! Что ты здесь делаешь?!
– Пою… Разве нельзя?!
– Нельзя!
– А что можно? – плаксиво осведомилась девица.
– Можно – заведовать бельём! И всё! Всё-ё-о-о-о!!! Вон пошла!.. А то старшему помощнику капитана нажалуюсь!
– Ишь! Напугал…
Девица недовольно колыхнула многослойным подолом и медленно вышла. В фойе бравурно трубил оркестр. Навстречу кастелянше уверенно шёл старший помощник капитана. Она заботливо прижала к груди каравай и, резко повернув вправо, скрылась за дверью со строгой табличкой «Staff only»1. Старший помощник одобрительно кивнул оркестрантам и вошёл в ресторан. О чём-то пошептавшись с распорядителем, он вступил в гущу столиков, за которыми сидело малочисленное общество насытившихся пассажиров.
– Друзья, я ещё раз приветствую вас на борту нашего лайнера! Хочется верить, что еда, ласково наготовленная нашими пищеварами, под чутким руководством французского шеф-повара Поля Бошана, который многажды номинировался, но так, к сожалению, и не получил «Bocuse d’Or», – вам пришлась по сердцу и по желудку. А теперь разрешите пригласить вас в лаунж-бар на капитанский приём! Будем знакомиться и приятно проводить время!
Старший помощник вышел из гущи столиков, дружески похлопал по плечу волоокого распорядителя и удалился. Седовласый мужчина в измятом пиджаке поспешно вышел за ним следом.
– Товарищ капитан!
– Я старший помощник капитана.
– Товарищ старший помощник капитана! Никак не могу пойти на приём. Не люблю всё это… посему… и… я… Вычёркивайте меня в общем!
– Как вам угодно! Это мероприятие, как, впрочем, и любое другое на нашем лайнере, не является принудительным…
– Славно! Меня… Тимофей Платоновичем зовут… Это чтоб знали, кого вычёркивать…
– Доброй ночи! – ответил старший помощник, чуть наклонил туловище вперёд и зашагал по коридору.
– Ага, – ответил Тимофей Платонович и направился к лифту.
Из двустворчатых витражных дверей принялись истекать прочие пассажиры. Следом за ними вышел распорядитель и взялся объяснять, как пройти в лаунж-бар. Послушным табором отужинавшие направились в указанном направлении. В лаунж-баре приглушённый свет смешивался с тихой сладкопевной музыкой в карикатуру единства, воссоздавая в атмосфере вспененный экстракт угасающего дня. Капитан сидел в глубоком кресле. Пассажиры умертвили его одиночество. Он встал им навстречу:
– Проходите, рассаживайтесь!