Внутри он, величаво приподняв подбородок, сбавил шаг и неторопливо поплыл по коридорам и лестницам. Путь его лежал мимо кабинета директора, который вплотную примыкал к канцелярии – дверь туда была открыта нараспашку. Оттуда раздавался поставленный голос директора – из чистого интереса Вершинин спрятался за углом и решил подслушать, о чем судачат секретарь и директор – Леха не пожалел, что остановился. Директор, между прочим, так и не поменялся – это все еще был уже престарелый Емельян Николаевич Савин.
– …Унижать детей и угрожать им недопустимо… даже во благо, – свирепо говорил директор, разговаривая со своим секретарем на повышенных тонах. – К каждому надо искать подход. Молодой преподаватель должен быть лучше всех нас, учителей старой закалки, потому что молодые в наше время орудуют всеми этими современными методами и прибамбасами, которым их сейчас обучают в этих пединститутах, после которых большинство студентов каким-то волшебным образом не идут работать по профессии. Дипломированный специалист-математик считает мелочь, торгуя какой-то мешаниной на базаре – это неслыханно!
«Да ты и сам хорош», – подумал Леша.
Секретарь как могла успокаивала разбушевавшегося директора:
– Не горячитесь, Емельян Николаевич. Время сейчас такое.
– Чего ты меня учишь?! Я же физик. Время всегда и везде одинаковое!
– А что касается унижения, я вам скажу, иногда проблема в самих детях! Вспомните Вершинина.
Тут Леха стал слушать еще внимательнее.
– Ой, Наталья Сергеевна! – махнул руками директор. – Не упоминай о нем при мне – аж тошно становится!
«У нас с тобой это взаимно, гнида!» – шепотом произнес Вершинин, услышав подобную реплику в свой адрес.
– Запомни, – продолжил Емельян Николаевич, – дети не виноваты – виновато воспитание. Поэтому мы должны их направлять и воспитывать, служить им хорошим примером, – Савин поднял кверху указательный палец, усевшись в кресле поудобнее.
– А что же с Екатериной Викторовной? Позвать ее?
– Не надо, – уже спокойнее ответил Савин. – Пусть закончит работу со всеми журналами и отчетами и сдаст их в канцелярию. Не будем портить настрой у работника этой неприятностью, – важно заявил директор. – Ты лучше подготовь приказ о выговоре и на видное место его положи.
– Ну преподаватель все же молодой, неопытный…
– Она уже пять лет у нас работает!
– Может быть, стоит пожалеть? Первый раз все же.
– Нет и еще раз нет! – скомандовал Савин, поднявшись с места. – У нас в школе с этим строго! А опыта у нее уже предостаточно – надо было давно научиться расставлять приоритеты и видеть границы допустимого: где компетенция учителя, а где личное пространство ученика, которым распоряжаются только его родители и он сам, если мозги на месте. И так у нее здесь тепличные условия. Если еще раз такое повторится, если еще хоть один раз я об этом узнаю, а математика – это такой предмет, который далеко не всем дается, вечно с ним проблемы… то наш учитель математики потеряет работу и пойдет со всем своим выпуском из педагогического университета в магазины работать! – жестко проговорил директор, а секретарь его покорно слушала. Никто из них не замечал и даже не подозревал, что за дверью их подслушивают.