Стэн начинал впадать в сентиментальность, и тут в бар прошмыгнул залетный. В штатском и шляпе-стетсоне.
– Нам многого не надо, лишь бы отельчик держался на плаву, – пустился с ним в разъяснения бармен.
– Этот притон приносит тебе немалую прибыль… – начал было залетный.
– Баксы требует, баксы! – подсказал кто-то из зала.
Бармен полез в кассовый аппарат – тут-то мы и вмешаемся.
– Какого черта здесь происходит? – завопит Стэн. И достанет пушку настолько резко в своей фирменной манере, что залётный даже не успеет глазом моргнуть.
Кэш к тому времени уже будет лежать на барной стойке, возле белого от пены стакана. Запакованный в чемоданчик, всё как положено.
– Теперь мы тебя крышуем, засранец, усек? спросит он бармена, не спуская пушки с кровоточащего тела. А теперь, медленно садись на четвереньки и начинай принюхиваться, говорит он залетному, и давай, говорит, чеши, вон, где сортир знаешь, там и сиди пока не дам сигнала, что можно выходить. Усек? уточнит Стэн у залетного.
Тот будто созреет для кипиша: встанет на четвереньки и начнет принюхиваться, как собачонка, но сделает он это неохотно; его наверно не станет тревожить, что пушка торчит у него во рту и жжет изнутри, не давая спокойно сосредоточиться.
– И без глупостей давай.
Я заграбастаю бабки и начну потихоньку пятиться к телефонной будке, чтобы вызвать такси.
– Закажи пиццы, жрать охота, не могу. Лопата есть? – спросит Стэн, мочась прямо на пол.
Так, собственно, всё и произошло.
Доктор включил записывающее устройство.
– А представьте, если вам только кажется, что люди вокруг считают вас ненормальным. Представьте, что вы нормальный.
На записи трудно различались детские голоса. Мой закадровый голос был наложен сверху. Я не сразу его узнал:
– Мне нравится это состояние, но временами мне в нём дискомфортно. Иногда мне на ум приходят странные вещи.
– Какие, например?
Я смутно помню этот сеанс. Навряд ли в нём содержалось что-то до конца откровенное. Доктор Кёрви никогда не пользовался моим доверием. Наоборот, к нему я относился как к своему злейшему врагу, а к нашим сеансам – как к пытке. «Сколько вы приняли сегодня таблеток?» – начинал доктор.
– Что вы добавляете в эти таблетки, что выписываете мне? Яд? Наркотики? Психотики? Что?
Доктор немного отвлекается – засмотрелся в окно на чьи-то ножки. Солнечные лучи гибнут под пыльной портьерой. Я сижу как обычно – спиной к двери. И чувствую себя крайне взволнованным, так что мне становится всё трудней и трудней контролировать ситуацию.
Доктор (смеясь): А что если вам только кажется, что я добавляю вам что-то в таблетки?