Я листал глянцевые страницы. Рисунки типа комиксов, какие-то гопники такие же как мы, только там далеко, где-то в Европе за железной стеной. Готическая улица, вечер, полосатый тент над витриной, тени в магазине, булыжная мостовая, вертикальная надпись желтыми буквами, подворотня, мусорные бачки с крышками. Один гопник говорит что-то смешное другому, оба в драных джинсах, кедах, куртки на молниях. Их диалог в белом облачке, как это рисуют в комиксах, парни смеются, никто не знает о чем. Пытаюсь перевести, ни хрена не получается, мы и русский-то язык не учили, какой уж там английский.
Однажды, мы принесли три бутылки "Агдама", налили по стаканам, нам по половинке, хозяину целый. Леха радовался – счастье принесли, он называл крепленое вино "счастьем". Помню, была открыта форточка, тепло, за окном падал последний в ту зиму снег. Из динамиков над кроватью "Скотч" легендарный кашель – агху, агху, лаптапду – бобмагду! Леха поставил на стол бутерброды – булка, плавленый сыр.
– Ну, давайте.
Выпили, прикурили по сигарете. Кончилась кассета, Леха попросил Бока:
– Переверни.
Щелкнула кнопка, шуршание пленки, тишина.
Сочная барабанная дробь…
– Токинь ё вэй…
Я такого еще не слышал, судорога счастья пронзила мое тело, тупо уставился на ролики кассеты медленно крутящиеся в кармане магнитолы. Это было лучшее, это было самое лучшее!
– Леха, кто это?
– Что?
– Кто поет?
– Аха.
Леха и Бок о чем-то пиздели, неужели им все равно?
– Тэ-э-эйк о-он ми-и-и…
Мой стакан остался не тронутым, мне не нужно вашего "счастья", мои глухие друзья, пока тянут батарейки и крутится кассета…
Так было прошлой осенью, когда я услышал "Модерн токинг". До октября восемьдесят пятого были остопиздевшие "итальянцы", две песни "Лэйд бек", "Газебо", я болел "алюминиевыми огурцами", гопники балдели от "Примуса" и "Альфы", девочки слушали "Форум".
Апражка. Не этот зверинец, что сейчас, тогда здесь был комиссионный магазин самый большой в городе, мы дети рабочих ездили сюда "позырить на технику". "Сони", "кенвуд", "саньо", "хитачи" магнитолы серебренные с круглыми динамиками, двухкассетные, блестят, мигают, чистота звука умопомрачительная. Одни магнитолы на полках размером с чемодан, есть средние, маленькие. У прилавков постоянно толпа, покупателей нет, народ только смотрит. И слушает музыку.
Тридцать лет, а я даже помню лица в той толпе, продавец вставил в карман магнитолы кассету, хлопнул крышечкой, нажал на кнопку… Все замерли, неслыханная ранее музыка, новый ритм отбиваемый клавишами синтезатора, долгое вступление, дум-дум, и женский голос запел: