- Художник Сыромолотов.
- А-а!.. Это вы портрет моей Надюши рисовали! - расцвела Дарья Семеновна и так стала вдруг похожа на Надю, что Сыромолотов на отлет снял перед нею шляпу, проговорив теперь уже без неловкости:
- Да, это именно я.
Дарья Семеновна поставила корзину наземь и протянула ему руку, он же галантно поцеловал эту загорелую руку, чем привел Дарью Семеновну в полное смущенье.
- Что вы! Что вы! - забормотала она.
- Позвольте вам помочь, - сказал он и, взяв корзину, первым направился с нею к крыльцу дома; а через минуту сидел уже на этом крыльце, имевшем вид небольшой веранды, в обществе обоих студентов, братьев Нади, которые случайно оказались дома. Они собирались уже уезжать в Москву, однако же не спешили с этим, и Сыромолотов так был рад своей нечаянной удаче, что, только перебросившись с ними несколькими фразами, вспомнил про хозяина дома и спросил:
- А Петр Афанасьевич где же сейчас?
- Дедушка после обеда обыкновенно ложится спать, - ответил один из студентов, длинный и узковатый, Саша; другой же, пониже ростом, Геня, добавил улыбаясь:
- Древен наш дедушка. Вы его ни разу не видали?
- К стыду своему, должен признаться, - много слышал, но видеть не приходилось... Однако надеюсь увидеть, затем и пришел, - тоже улыбаясь, говорил Алексей Фомич.
Он смотрел на обоих братьев Нади так, как умеют смотреть только художники, вышедшие на поиски "натуры". Конечно, оба они сразу показались ему необходимыми для картины, и он следил только за поворотами их голов, чтобы перенести на холст наиболее резкий для каждого поворот.
На них не было ни студенческих тужурок, ни фуражек, только белые рубахи, у одного забранная в брюки, у другого подпоясанная витым пояском с кистями, но и этого он не хотел изменять. На картине было лето, а летом многие из молодежи ходили без фуражек, тем более на юге.
Он замечал, что и братья Нади в свою очередь смотрят на него впитывающими глазами, как умеет смотреть только юность на знаменитость. Но это не смутило его. Он вынул из кармана небольшой альбом, похожий на записную книжку, и сказал отчасти шутливым, отчасти деловым тоном:
- Грешен, очень большой зуд у меня в руках, когда вижу я новых для себя людей... Повернитесь, сделайте милость, так, - обратился он к Гене, - и смотрите, пожалуйста, вот в эту точку, - показал он, поднявшись, несколько выше этажерки с посудой.
- Ну вот... Что же во мне примечательного? - сказал было Геня, повернувшись, однако, именно так, как просил Сыромолотов.
- У меня это быстро, вам недолго придется... Да ведь и рисуночек-то маленький, - отвечал ему Алексей Фомич, не теряя при этом ни секунды.