Он привык уже думать, что полк - большая сила, и теперь, оглянувшись назад и в обе стороны, где двигались его роты, почувствовал это осязательнее, чем когда-либо раньше.
Даже местность впереди приобрела после этого какой-то, на его взгляд, новый, прихорошенный, ласковый вид.
Поля были сжаты. Жнитво однообразно золотело. Хлеба на полях уже не было ни в крестцах, ни в копнах, - он был весь начисто вывезен, и это тоже нравилось хозяйственному полковнику, как и то, что мощно и на широких площадях сидела кукуруза.
Местность была неровная, холмистая, с поднятым горизонтом, с частыми усадьбами, окруженными садами, что придавало ей живописный вид. Но жителей попадалось мало: очень как-то быстро они успели выехать или их вывезли по приказу властей.
Однако даже и это, что жителей оставалось мало, было приятно Черепанову так же, как и его адъютанту: был получен строжайший приказ следить за тем, "чтобы воинские части не становились во враждебные отношения к населению Галиции". Этот приказ, конечно, был объявлен во всех ротах и командах, но трудно было надеяться на то, что он станет безукоризненно выполняться и что не будет жалоб, особенно на солдат. Чем меньше было жителей, тем, стало быть, меньше можно было ожидать и жалоб. Наконец, и внешний облик старых русин, с широкими соломенными брилями на сивых головах, был тот же, что и у подолян-украинцев, и с ними Черепанов говорил, как со своими, а управляющие польских панов, сидевшие в усадьбах, откуда уехали владельцы, держались приниженно-вежливо и всячески силились выказать свою готовность пожертвовать небольшим, чтобы сберечь доверенное им все.
III
Если бы Сыромолотов неудержимо захотел увидеть знакомый ему полк под первым огнем со стороны противника и, преодолев все препятствия, был бы допущен для этого в штаб полка, он увидел бы очень мало, однако, как всякий художник, это малое он не мог бы не счесть большим.
Прежде всего он стал бы искать пристальными глазами так называемые "поля сражения" и не нашел бы их, а сражение между тем шло, как и должно было идти: австрийские и русские пушки вели разговор, сотрясающий землю.
Ни одного человека не было видно между укрепленными позициями австро-венгерцев и наскоро вырытыми окопами полка Черепанова, не видно было и позиций противника, - пейзаж не потерпел как будто никаких изменений, хотя трудились над этим тысячи людей; вправо зеленела раскидистая роща, близко к ее опушке искрасна желтели черепичные крыши и белели стены нескольких зданий, тоже в зелени, и это место на карте носило название "господский двор"; от господского двора извилисто шла к горизонту, теряясь между холмов, белесая дорога; эта дорога вбирала в себя, как одна речка другую, еще дорогу, идущую слева, со стороны целой дюжины мелких домишек, носивших на карте название "фольварки"; около этих фольварков правильными четырехугольниками разбросаны были огороды, а несколько дальше их влево взмахнула неподвижными теперь крыльями мельница.