Ураган трепал ветки деревьев. От крыши соседнего дома оторвался огромный кусок шифера и полетел в сторону дороги. Я вскрикнула от испуга и проводила его взглядом. Прямо как ковер-самолет!
— Барсик! Барсик! — позвала я снова, но полосатый кот слишком боялся, чтобы прийти на зов.
Что-то треснуло рядом. Высокие тополя у тротуара при очередном порыве наклонились так, словно были травинками. Я сжалась в уголке у самого дома, не решаясь отойти от своей пятиэтажки — тут у подъезда за ветром было относительно безопасно, а там дальше летал мусор, что-то хлопало и гремело.
Барсика я видела последний раз в песочнице. Когда поднялся этот ужасный ветер, кот юркнул под деревянный бортик и больше не выходил.
— Барсик! Барсик! Барсик! — моих слабых легких не хватало, чтобы перекричать ветер.
Здоровенного дворового кота подкармливала баба Лида — старушка с первого этажа, но остальные жильцы не слишком любили. Говорили, что он разносит блох и гадит в подъезде. Мне Барсик нравился. Он был мягкий и теплый, с мокрым носом, и так здорово тарахтел, когда я его гладила. Прямо как трактор. Мама запрещала мне его трогать, опасаясь болезней, но я все равно не упускала возможности прикоснуться к бархатной шерстке. У нас дома котика не было.
И теперь мой любимый Барсик в опасности. Кто-то же должен спасти его? Но никто из взрослых не спешил это делать. Все попрятались, даже баба Лида. Что совсем необычно, я не видела ее и в кухонном окне, хотя старушка не могла пропустить такое зрелище, как ураган.
Снова что-то ударило сверху. Оглушило. Послышался звон стекла, и вниз посыпались осколки.
— Ната! — рядом оказался папочка. — Ты зачем вышла?! Быстро внутрь!
Он подхватил меня на руки и внес в подъезд, с трудом затворяя рвущуюся из рук дверь.
— Помогите! — донесся едва слышный крик снаружи.
Отец выругался плохими словами и даже не сказал, чтобы я закрыла уши. Мы быстро поднялись на один этаж. Пешком.
— На лифте нельзя, электричество вырубили, — пояснил отец и выглянул в окно.
Я тоже.
Снаружи у дома напротив какая-то женщина силилась открыть дверь. У нее ничего не выходило. Она ногой придерживала коляску, которую упорно нес ветер, и тянула двумя руками изо всех сил, но едва могла приоткрыть дверь, как та почему-то закрывалась.
— Поднимайся, мама тебя встретит. Я сейчас.
— Папа, не ходи! — на меня вдруг нахлынула паника.
Я отчетливо ощутила, что быть беде. Даже горло сдавило, словно я проглотила большой кусок хлеба не жуя.
— Папа, не ходи! Нет, папочка! Не надо! — уцепилась я за отцовскую ногу.
— Я сказал, домой Наталья! — рявкнул он.