Не люблю пить в шалманах, еще один фужер точно припечатает к стулу, глаза прилипнут к телевизору на стене, и очень тяжело будет вставать. Обычно бухаю на ходу, прямо из горла. Если надо добавляю в каком-нибудь магазине прямо на подоконнике, места знаю. Да, пора. Бутылку в карман и на воздух.
Та самая остановка, здесь все началось. За углом ее машина, вот третий или четвертый сугроб. Знакомый автомобиль был очищен от снега, дверь приоткрыта. Я же тогда ее не закрыл, убежал, испугался милиционеров. За рулем сидел сумасшедший дядя Риты, я едва его разглядел, машину снова засыпало снегом, дворники не работали, ведь в баке совсем нет бензина. Представил, как он роется в бардачке, ищет деньги и блокноты, а там всего лишь крестовая отвертка…
Похоже, он не ведает про бардачок, сидит, положив руки на руль, и смотрит, как снег хоронит автомобиль. Не хочу его видеть, тем более разговаривать.
Когда-то я был женат – единственное мое приключение. Сначала жили вместе, после свадьбы все изменилось. Появилась куча ненужных родственников, я не понимал, чего хотят от меня эти люди. Через полгода стал думать о самоубийстве, точнее – какого оно там? Больно ли? Бежать некуда, у родителей брат с семьей заняли все углы. В том же году умерла бабушка, квартиру завещала мне. И я сбежал, просто исчез однажды утром, пока все были на кухне. Меня искали, нашли, звонили, угрожали, умоляли. Сейчас там все хорошо – крепкая семья, долгожданные дети. А я один, живу тихо и сладко, как дурак. Господи, я же тупой грузчик с универсама, зачем мне все это?
Кто-то следит за мной, вижу один и тот же силуэт в отражении витрин, может, и показалось. Нет, ни хрена меня преследуют. Но как-то по-детски, словно мы играем в войнушку или шпионов. Я развернулся резко и пошел в обратную сторону, навстречу. Вот он маленький, хрупкий человек в куртке с капюшоном. Я бы поймал его на углу, но он нырнул под красный, я так не могу. Идем по проспекту на разных берегах, толпа с маршрутки смешала его с собой, потащила дальше. Еще один перекресток, люди справа слева, туда-сюда…
И тут он обернулся и я узнал! Сразу, мгновенно, болезненно, сквозь мельтешение снежных людей, это та самая, с остановки, которая «все видела»! Я бросился за ней, она в подворотню, топот ног по мокрому асфальту. Шустрая какая, стой, дура! Пробежали несколько дворов, дальше тупик, парадные на кнопках, бежать некуда.
– Ну, привет, – говорю, – я про тебя совсем забыл.
Мы стояли и смотрели друг на друга. Мокрая, как тогда летом, ресницы, щеки, вся до ботинок, только лицо загорело, где-то шлялась, пока я здесь тихо умирал. Сейчас все расскажет.