– Я не гирелоливец…
– Вы не видели здесь женщину пьяную?
– Здесь никого нет, – сказала девочка.
Они шли за мной, как бездомные собачки, которых погладили. Я остановился у магазина.
– Ладно, идите, выбирайте себе, что хотите.
В корзину посыпались: печенье, мармелад, шоколадные яйца, коробочки с соком, творожные сладости. Себе взял маленькую с той же этикеткой, что пил вчера и пару сэндвичей.
…Мы качались на качелях, бесились в оранжевых сугробах из опавших листьев, хохотали на весь город. Я лакал водку из горлышка не стесняясь.
– Как человек паук, – сказал мальчик.
Потом сидел один в теремке, они мне надоели, накатило равнодушие и усталость. Голоса детей, вдруг, стали далеким эхом, будто кричали или звали меня, откуда-то с недосягаемой высоты.
Стало тихо, я подошел к скамейке, никого, только кукла и паровозик. Может, это было здесь раньше? Не помню…
– Мои дети превратились в игрушки.
А были ли они вообще? Конечно, не было, ведь я не хотел. Жена хотела, а я нет. Я не люблю детей.
Надо срочно, увидеть себя. Побежал домой, но в квартире не было зеркал, ни в ванной комнате, ни в коридоре, нигде. Ладно, скоро стемнеет и окна станут черными отражениями…
Я прилег на диван, подождем.
Разбудил хохот, на кухне или в прихожей. Тишина. Приснилось. Полукруг луны выглядывал из-за занавески, мебель черными пятнами, идеальная плоскость подоконника…
– Мне нельзя, – вдруг сказала женщина. Ей что-то ответили, все были пьяные. Это было за стенкой, на кухне. Стали прорезаться новые звуки там смеялись и чавкали, звенела посуда, переливались жидкости. Голос матери потонул в этих звуках, теперь определенно стало ясно, что там пьют и едят. И женщина за стеной, это голос матери, только молодой, и его нельзя спутать ни с каким другим…
– Эй! Я здесь!
Хлопок тишины, кухня была оглушительно пуста, табуретки отсвечивали лунный свет. Я застыл на пороге, тихо и пусто во всей квартире.
Вдруг, постучали в дверь, я посмотрел в «глазок».
Это он! Тот, что привез меня сюда, голова в бинтах, провал в черепе под повязкой и пустые глазницы, будто жерла двустволки. За его спиной еще люди, может, и не люди, в одно мгновение я разглядел стекающие вниз черты лица, лохмотья, перевязанные на груди узлами. Их было много…
Он снова ударил, как молотком. И еще раз и еще. Хилая дверь его не слушалась, не полетела на пол мне под ноги, какая-то совсем другая сила не пускала его, как будто он стучал в железную стену. Но мне от этого не легче, все равно он никуда не уйдет. Я завыл от страха, забегал по комнате – что, что, что, что делать?! Выскочил на балкон, совсем темно, ничего не видно, прыгать? Но куда? Странный звук совсем рядом, я слышал его раньше, не обратил внимания, мало ли непонятных звуков издает природа…