— Ты хочешь, чтобы я скорей уехал? — упрекнул он Сашу.
— Я хочу, чтобы ты всегда был со мной. Но нельзя забывать о деле.
— Я на полмесяца обогнал всех.
— А ничего не скажут, что тебя так долго нет после праздника?
— Кто может сказать!
— Знают хоть, где ты?
— Никто не знает.
— Надо ехать, Петя. Так нельзя.
— Конечно, я надоел тебе…
— Какой глупый! Я хочу, чтобы было лучше, чтоб не было неприятностей, а он…
Но на следующий день пришла телеграмма от товарища: «Немедленно возвращайся. Директор, комитет угрожают всеми карами».
С тревогой в сердце оставил Петро жену, взяв с нее обещание писать ему каждый день.
Бесконечной показалась ему в тот день знакомая дорога по приднепровской равнине, хотя он и заставлял себя любоваться красотой молодой зелени и непрерывно думал о Саше. Между прочим, он мечтал и о том, что когда-нибудь построит здесь в честь Саши дорогу по своему проекту — необыкновенно красивую дорогу, по которой людям будет ходить приятно и радостно, и даже молодоженам, когда им придется расставаться друг с другом.
Раньше довольно веселый и шумный в кругу близких друзей, Петро стал задумчивым и замкнутым. Молчаливыми становятся люди обычно от горя, но случается, что иногда замыкаются и от счастья. Петро словно боялся, чтобы кто-нибудь случайно не оскорбил, не запятнал его светлых и чистых чувств. За прогул его пробрал директор, вызывали в комсомольский комитет, допытывались, где он был десять дней. Он отвечал:
— Да вот ездил, — и улыбался так, как улыбался бы человек, которому вдруг открылись все тайны мира.
Он чувствовал, что стал взрослее своих товарищей, даже тех, кто старше его годами: ведь он женат и счастлив и пережил то, чего они, вероятно, еще не переживали. Товарищи удивлялись, глядя на него. Всегда проницательные и догадливые, девушки неожиданно объявили, что Шапетович женился. Эта весть мгновенно разнеслась по техникуму. Девушки с младших курсов приходили в чертежную и смотрели на него, как на какое-то чудо. Парни-друзья допытывались, правда ли это, шутливо поздравляли, а он отвечал им все той же таинственной и радостной улыбкой. Он готовился к защите проекта день и ночь — хотел догнать и опередить товарищей и опять выкроить время на поездку к жене. Он отрывался от работы только для того, чтобы сбегать на почту — спросить, нет ли письма. Несколько дней писем не было, и он опять страдал, опять вспомнил о Владимире Ивановиче. Наконец письмо пришло: оказалось, каких-нибудь сто километров оно шло целых пять дней.
Через неделю, забыв о предупреждениях директора и своего комсомольского начальства, Петро опять помчался к Саше. Он не ожидал ни машины, ни парохода, а прямо с поезда побежал по знакомой дороге, и тридцатикилометровый путь показался ему теперь коротким и приятным.