Ляшенко как-то горько кривит губы, неопределенно пожимает плечами.
— А что же ему в Киеве делать? Ждать, пока гестаповцы петлю на шею накинут? Нет, это ты напрасно о нем так…
— Ничего дурного я не имею в виду. Просто могло же его что-то задержать в городе.
— На другой бы день выбрался. Мажару я еще со времен гражданской войны помню. Он хитрее старого лиса. Такому и сам черт не страшен. По-моему, он подождал связного, а потом, почуяв неладное, завязал узелок. Ты не очень о нем убивайся, Мажара не пропадет.
— У него же в группе всего семь человек. Если каратели нападут на их след, в порошок сотрут.
— Не сотрут. Говорю же тебе: Мажара хитрит. Это его испытанный прием. Вот увидишь: скоро объявится живой и здоровый.
— Но ведь мы не можем ждать его столько времени, просто не имеем права.
— Нас никто и не принуждает ждать сложа руки. Ты извини, но если уж откровенно… Хочешь знать, что я сделал бы в первую очередь? Стал бы налаживать связи с населением. Мы будем слепыми и глухими до тех пор, пока в каждом селе, на каждом хуторе не найдем надежных помощников. Я уверен, что эти помощники сами нащупают группу Мажары и укажут ему к нам дорогу.
— Что ж, ты прав. Связи с населением — залог наших успехов. И все же в первую очередь я решил послать в Киев нового связного. Должны же мы наконец знать, что там творится. Да и Мажара, если он не в городе, то, наверное, тоже направит своего связного в запасной горком партии. Вот таким образом мы и найдем друг друга.
— Это идея! — оживился Ляшенко. — А кого думаешь послать в Киев?
Артем нервно пригладил руками свои жесткие волосы.
— Знать бы кого! Для такого дела нужен особый человек. Если уж Верчик Павло, армейский разведчик, не смог…
— Я знаю такого человека.
Артем схватил Ляшенко за рукав и спросил почти шепотом:
— Кто?
— Он… перед тобой.
Руки Артема тяжело упали на колени.
— Для тебя и здесь работы хватит.
— Но ведь это, всего на два-три дня.
— И не проси!
Ляшенко сразу сник, стал каким-то тихим и беззащитным.
— И все же я непременно должен побывать в Киеве! — сказал он после длительного молчания. — Я должен наконец знать, ушла моя Талочка на хутор или нет. Понимаешь, еще весной хотел отправить ее под Коростышев — там у меня свояк проживает, — она заболела. Так и оставил ее больную одну… Веришь, вот уже который день места себе не нахожу. Словно предчувствую что-то недоброе. Пойти бы узнать, тогда бы и силы прибавилось. Пока вы тут мозоли подлечите, я бы успел…
Артем не сомневался, что у Ляшенко действительно прибавилось бы сил, если бы он убедился, что единственная его дочь в безопасности. И в другое время Артем, не задумываясь, отпустил бы его, но сейчас…