Потревоженные мелкие креветки, нашедшие здесь своё пристанище, разозлённые наглым вторжением чужака, стали кусать своими маленькими челюстями моё тело. Буквально через несколько десятков секунд, кожа, ничем не защищённая, была разодрана острыми краями панцирей и другими отложениями, налипшими на дно корабля.
Из моих многочисленных порезов и ран в воду тут же потекла кровь. Солёная морская вода сразу стала раздирать острой болью полученные повреждения. Но кричать, плакать, и даже пищать, я не мог. Мои глаза были крепко зажмурены, в надежде спасти их от травм. Рот плотно закрыт, и я берёг последние крохи кислорода, а нос пытался не пропустить внутрь организма морскую воду.
Лёгкие горели от кислородного голодания и грозили вывернуться наизнанку в попытках сберечь кислород для дыхания. Медленно, очень медленно моё тело продвигалась вдоль киля корабля, постоянно задевая за него. Сколько прошло времени до того момента, как моя голова показалась над поверхностью воды, я не знал.
Для меня все эти минуты, и каждая секунда, показались вечностью. И после того, что они со мною сделали, я должен стать одним из них? Вы смеётесь? Я смогу стать одним из них лишь только для того, чтобы привести их всех в могилу. Но у меня совсем слабые нервы и столько ждать я совсем не смогу, как ни старайся.
— Ну, что ты там, ещё живой? — послышался весёлый голос Пьера Пижона.
Шумно отплёвываясь от морской воды, которая, всё же, попала мне в горло, когда я уже поднимался на поверхность, непрерывно харкая слюной и тихо ругаясь, я натужно закашлялся, не в силах ничего произнести в ответ.
— Гляжу, тебе понравилось болтаться под килем. Ну что, повторим?
— Сука, сволочь, скотина! Материться уже не было сил, да и эти слова я не говорил, а шептал. Всё моё тело было изодрано в кровь. Если так продлится ещё долго, то на запах крови приплывут акулы, а может, и ещё что пострашнее.
— Вижу, что силы ещё у тебя остались, и гонор тоже. Ты наш раб, а значит, должен выполнять, что тебе сказано, а не показывать свои когти и свой нрав, понял, ЩЕНОК!
Последние слова Пижон уже практически прокричал и, не слушая никого, начал ругаться с Гасконцем. Тот, видимо, был против, но Пижона поддержала вся команда, и он уступил. Снова заскрипел блок, и трос ослабел, кинув меня под грузом ядер в воду. И меня потащили в обратную сторону.
— Ты не волнуйся, Филин, назад будет быстрее, течение тебе поможет, — послышался мне вслед насмешливый голос Пижона. Но всё было с точностью до наоборот.
Я еле успел набрать в грудь как можно больше воздуха, чтобы продержаться подольше, не надеясь на снисхождение пиратов, и оказался прав. Всё также забурлила вода, сквозь которую я плыл вдоль киля, обдирая теперь не грудь и живот, а спину и бока, на которых и так не осталось ни одного живого места.