Этот смех подхватили и остальные, мне же было совсем не весело. В этой шутке юмора, пусть и чёрного, было также мало, как и в чёрной икре, собственно, самой чёрной икры.
Но я не собирался умереть, как пресловутый баран. Да, было время моей инфантильности, но оно, как-то незаметно для меня, ушло. Мне довелось послужить после института в армии год, отдав государству пресловутый гражданский долг.
Конечно, многое я там за год так и не узнал, но вот держать в руках оружие, терпеть неудобства и некоторые лишения, я научился. Мыть казарму и убирать снег с плаца, вот, собственно, и все навыки, которые от нас требовали, давно махнув рукой на неумех и жалобщиков.
Но сейчас я лихорадочно вспоминал то, чему меня пытались научить и отчего я усиленно отпихивался, думая, что это никогда мне в жизни не пригодится. Всё это время, пока пираты препирались с доньей Анной, я рассматривал, чем они были вооружены.
Собственно, ничего необычного у них не было. Почти у всех были пистолеты, напоминающие дуэльные. У некоторых были огромные ружья и рогульки, на которые их, видимо, ставили для удобства стрельбы. Все поголовно имели короткие сабли, самого разнообразного вида, а также тесаки, ножи, кинжалы, даги и прочее холодное оружие, которое висело у них на поясах.
У одного из пиратов я заметил перевязь с метательными ножами, а у Гнилого Билла на груди красовалась кожаная жилетка, с карманами под четыре пистоля, три из которых сейчас торчали в ней, а один, изукрашенный серебряной насечкой, он держал в руке.
У меня же ничего не было. Только толстый живот, пухлые щёки и неизвестно откуда взявшаяся храбрость. В карманах моей одежды, слабо напоминающей камзол, и в карманах свободных штанин, ничего не было. Я лишь чувствовал кожей небольшую тяжесть за пазухой. Сунув туда руку, я нащупал холодный кругляш серебряной монеты.
Монета была тяжёлая, я вытащил руку с ней и начал рассматривать. На аверсе был изображён неизвестный мне герб государства, а на реверсе — испанский крест и цифра восемь. Монета была, скорее, не круглой, а продолговатой формы, с неровными краями наскоро обрезанного серебра и плохо прочеканенным рельефом. В голове всплыло название монеты — восемь испанских реалов или одно песо. И даже её вес — 28 грамм, недаром папа был купцом!
— У меня есть восемь реалов, — обратив на себя внимание пиратов, произнёс я.
— Что? Что он сказал, — воскликнул один из пиратов, — восемь реалов? Восемь реалов! И он, схватившись за бока, стал оглушительно смеяться, заразив своим весельем всех вокруг. По толпе пиратов прошла волна смеха. Люди, не склонные к юмору, корчились от смеха, катались по траве, падали на землю, дрыгая от восторга ногами, били себя по ляжкам, не в силах остановить свой порыв.