Когда я выплыл на берег обратно, то получил от Жана лишь один удар кулаком в лицо, которым он разбил мне нос. Кровь из него хлынула ярко-красными каплями, но быстро остановилась. То, что я увидел потом, надолго, если не навсегда, заставило меня думать и подбирать свои слова к месту и времени, не говоря попусту. Ибо от этого, зачастую, зависела жизнь других людей.
Отец Антоний лежал на берегу без сознания, весь в крови. Жан, оторвавшись на старике, сломал ему все рёбра и нос, и всё это было из-за меня. Из-за моих слов. Я-то смог убежать, а падре был слишком стар для этого. Я не подумал о нём. Думал только о себе. А старик остался, один на один, с жестоким в своей ярости пиратом. Всё это я осознал только сейчас. Чувство глубокого раскаяния и невозможности изменить ситуацию волной захлестнуло меня.
Зачем бить старика, ну зачем? Взяв голову потерявшего сознание падре в свои руки, я зарыдал. Я урод, гад, скотина, как я мог забыть о старике?! Ведь он все, что мог сделать, сделал для меня. А я, я, как последняя сволочь, бросил его, спасаясь сам. Всё равно мне не жить с пиратами, я ненавижу их. Ненавижу их скотство, ненавижу их береговое братство, братство, основанное на жестокости, обмане и грабеже. И мне плевать, какими причинами оно было вызвано. Плевать!
Слёзы непрерывно стекали по моему лицу, и откуда только бралась на них вода. Мне надо было спасти падре. Но как? Решение подсказало моё сердце. Ядро, я же магик, значит смогу. Наплевать, что я не умею. Магическая энергия сродни жизненной, если, конечно, игры не врут. Я смогу залечить повреждения падре.
Что мне оставалось делать, только экспериментировать с имеющейся магией. Я прислушался к своим ощущениям, напрягая изо всех сил своё внутреннее «Я», добрался мысленно до правой стороны груди, где находилось ядро, и стал пытаться его активировать.
Не знаю, сколько прошло времени, но я почувствовал, как у меня стало всекружиться, затуманивая взгляд, и полетели тусклые искры. Они, как маленькие яркие блёстки, вращались перед моими глазами, глядящими в никуда. Мне никто не мешал, отчего и почему, я не знал. «Плевать, спасти падре, плевать, спасти падре» — только эта мысль, бродя в моей голове по замкнутому кругу, пульсом билась в мозгу.
В какой-то момент, ядро, бомбардируемое моей волей, отозвалось и начало пульсировать, ощутимо колыхая правую сторону груди. Давай, давай, давай, добавлял я эмоций в него, заставляя его полностью раскрыться моим мыслям и желаниям.
Яркая вспышка небесно-лазоревого света ударила по моим глазам, но не снаружи, а изнутри. Я ослеп, и как пьяный повторял одну и ту же фразу: «Спасти падре. Лечи его, лечи». И оно послушалось. Яркая синяя струя чистой энергии потекла от моей груди к руке, которая держала затылок падре и стала всасываться в его тело, даря ему жизнь.