Дальше она всё взяла в свои руки, как в прямом, так и в переносном смысле. Соединившись, наши тела вжались друг в друга, наслаждаясь первобытным и самым главным, после еды, инстинктом. От отчаянных усилий двух тел пот потёк между грудей девушки, стекая и смешиваясь с моим.
Девушка старалась, показывая во всей красе свою природную женственность. Её длинные волосы водопадом охватывали тело, временами оказываясь то на земле, то на мне, то свисая вниз, когда она оказывалась надо мной.
В полном изнеможении, от неоднократных повторов горячей любви, я откинулся на подстилку из мягких южных растений и пуха диковинных птиц. Индианка поняла, что больше подвигов от меня она не дождётся и, быстро одевшись, исчезла в ночи, оставив после себя лишь лёгкий цветочный запах волос, вымоченных в секретном отваре.
Впору было гордиться собой, но что-то моя гордость забилась куда-то далеко внутрь. Резко навалилась смертельная усталость, и я мгновенно заснул, широко раскинув руки и ноги. А надо мной перемигивалось разноцветными искрами далёких звёзд ночное небо. Немного насмешливо, немного сочувственно, и немного сожалеюще, как мудрая мать, говорящая: — Ну что же ты, сынок?
Наутро, как будто бы ничего и не было, дочь вождя снова явилась ко мне, принеся очередное лечебное питьё, и замечая, как я осторожно принюхиваюсь к нему, звонко и озорно рассмеялась, проведя рукой по моим отросшим за это время тёмно-русым волосам.
Вечером она снова пришла, но уже не пыталась меня опоить, а просто разделась, желая повторения вчерашнего, уже без всяких афродизиаков. Мы повторили, а потом ещё раз, и она снова ушла, быстро исчезнув в ночи, как тёмный ангел.
Так продолжалось почти каждый день, в течение двух недель, пока я выздоравливал и готовился к отъезду, а потом, в один из дней, она не пришла и неожиданно исчезла из моего поля зрения. Весьма удивленный, я отправился её искать, но так и не смог найти, и, решив, что что-то случилось, обратился к её отцу. Старый вождь также сидел у едва горевшего костра и дремал.
— Сильный Духом, — побеспокоил я его своими словами. Он очнулся, поведя головой, и заметил меня.
— Я слушаю тебя, Морской Филин. Ты уже подготовился к отъезду? Мы давно собирались отблагодарить тебя, и я ждал, когда ты ко мне придёшь. Вот там, — и он показал рукой на несколько кожаных мешочков, — лежат жемчужины, которые собрали со всего острова мои люди, это то, чего не было у жрецов. Возьми их, они твои.
Я с благодарностью приложил руку к сердцу и, молча забрав предложенные мешочки, положил их перед собой и уселся напротив вождя.