— Что? — должно быть, я ослышалась.
— Будь моей девушкой, — повторяет Юлиан Рупперт, и я в сердцах восклицаю:
— Почему?
— Потому что ты мне нравишься?
— Это вопрос или утверждение?
— Утверждение.
— А мне показалось, что вопрос…
Не знаю, то ли я все еще нахожусь в шоке от услышанного, то ли лимит моей удивляемости превышен в несколько раз, только слова Юлиана не производят на меня должного впечатления: я не падаю замертво на мостовую, не покрываюсь предательской краской от макушки до пальчиков ног, даже дышу и то в привычном ритме. Кажется, просто не верю в его слова… Пусть они и кажутся донельзя соблазнительными.
— К тебе вернулся дар речи, и это хорошо, — Юлиан кладет обе руки на мои плечи. Заглядывает в глаза. — Так ты согласна быть моей девушкой? — спрашивает как-то уж очень правдоподобно. — Не томи, рыжая. Не рви мне сердце.
Понимаю, что о любви и речи быть не может: еще вчера он даже не замечал меня в коридорах академии. Но чем бы ни было вызвано это предложение, оно чрезвычайно лестно для меня.
— Не понимаю, зачем тебе это, — говорю я, и Юлиан стискивает мои плечи.
— Любовь не нуждается в объяснении, рыжая.
— Ты меня не любишь.
— Ты этого не знаешь! — возражает парень с горячностью. — Возможно, я давно присматривался к тебе, просто боялся признаться… — Забавно слышать от него такое признание, я невольно улыбаюсь. — Думаешь, я выбрал первую встречную на роль няньки для своего брата?! Не каждому можно доверить ключи от своего дома и… сердца.
В его голосе столько искреннего энтузиазма, столько чувства (каким бы оно там ни было), что я невольно подпадаю под влияние его чар… Его удивительной харизмы и блеска голубых глаз. Так хочется верить, что он говорит правду…
И Юлиан замечает, как я расслабляю плечи, делает шаг в мою сторону — теперь мы стоим практически вплотную — и отводит выбившуюся прядь волос из моей прически.
— И все-таки я тебе не верю, — хриплю враз осипшим голосом.
— И не надо, просто позволь мне доказать свои чувства…
Склоняется и целует меня в губы. Нежно, трепетно… Понуждая раскрыться навстречу его языку, вызывая мучительный спазм прямо в сердце, отчаянно клокочащему в груди.
— Почти как клубника, — Юлиан отрывается от моих губ.
— Это, должно быть, губная помада.
— Нет, это ты моя сладкая клубничка, Шарлотта! — улыбается парень и глядит на часы.
— Опаздываешь куда-то?
— Да тут один друг… — мнется он в нерешительности. — Впрочем, не важно, у меня еще есть пару минут… Можно? — и снова глядит на мои покрасневшие губы, смущенная, пожимаю плечами.
Целоваться с Юлианом приятно… Его губы, уверенные и жесткие, порождают бабочек в моем животе, руки, скользящие вдоль позвоночника, — два восхитительных ожога, заставляющих пальцы на ногах неосознанно поджиматься. Хотела бы я остановить этот момент и продлить его до бесконечности…