А Джейн так и глядела на девочку испуганными глазами. Баночку с мазью не подняла — Лиззи сделала это за нее…
— Мама… мамочка… — Девочка забилась в руках Альвины. То ли плача, то ли шипя от боли…
— Помогите! — попросила старуха, и Элизабет первой ответила на призыв: коснулась ее худеньких плечиков, прижала ее к постели.
Альвина же бросилась смешивать травы…
— Сейчас, милая, сейчас помогу, — нашептывала она как молитву.
И Лиззи услышала тихий всхлип: не девочки, что металась в бреду на постели, — всхлипывала Джейн. Ни с того ни с сего…
— Не трогай меня… не трогай меня, чудовище! — закричала вдруг девочка, оттягивая внимание на себя. — Убирайся, мерзкое животное.
Она оказалась невероятно сильной для своего хрупкого телосложения, и Лиззи пришлось чуть ли ни телом на нее навалиться, прижать к матрацу из конского волоса, прилагая все силы и стараясь не навредить.
— Вот. — Альвина ухватила девочку за подбородок, оттянула его и залила ей в рот какую-то жидкость. — Пей, милая, пей, это тебе поможет.
Джейн продолжала всхлипывать в углу, и старуха в сердцах закричала:
— Ану-ка пошла отсюда, без тебя тошно! — И продолжила удерживать голову никак не успокаивающегося ребенка.
Джейн зажала выскочила за дверь, словно ошпаренная.
Только несколькими минутами позже Эмили дернулась, закричала, изогнулась дугой и вдруг затихла. Словно иссякли все силы… Даже глаза закатились.
Лиззи подумалось, уж не умерла ли она ненароком, однако Альвина казалась довольной, ничуть не обеспокоенной.
Даже улыбнулась:
— Ну вот, травки подействовали, — сказала она. — Теперь малышка долго проспит… А сон у нас — лучшее лекарство.
Девочка действительно спала: ее грудная клетка поднималась и опадала. И Лиззи, с облегчением выдохнув, решилась спросить:
— Почему плакала Джейн? И что ее так напугало?
Альвина подхватила баночку с мазью, продолжила недоделанное служанкой.
— Дуреха наслушалась старых басен, — сказала она. — Поверила каждой из них… Вот и страшится.
— Чего именно? Я не совсем понимаю.
В неровном пляшущем пламени свечи испещренное глубокими морщинами лицо старой «колдуньи» показалось по-настоящему жутким, когда она чуть улыбнулась, и рот ее искривился в подобии оскала:
— Обращения, — сказала она. — Того, что случается с укушенным оборотнем человеком… Укушенным или всего лишь оцарапанным. Таким, как этот ребенок…
Элизабет задержала дыхание, вцепилась холодными пальцами в материю платья.
— Она полагает, что… — и поглядела на хрупкое тельце на постели. — Разве такое возможно?
— Иные верят, что да. — Альвина снова вернулась к работе, как будто удовлетворившись реакцией девушки на собственные слова. — Иные почитают то баснями. Лишь вам самой предстоит решить, к какой из групп себя отнести…