Люди кода (Амнуэль) - страница 162

Нож, который Мессия взял со стола, чтобы разрезать веревку, расцарапал Мусе кожу на затылке и отлетел в сторону.

Комната завертелась вокруг Мусы, и ножка стола почему-то оказалась перед глазами.

— Муса! — позвал Мессия, и голос его был подобен грому.

Возможно, это был голос самого Аллаха, которому следовало подчиняться, не рассуждая. Муса и не мог рассуждать. Пошевелиться он не мог тоже.

— Муса! — произнес голос, который не мог принадлежать человеку, потому что доносился сразу со всех сторон, а, скорее всего, возник в черепной коробке Мусы и метался внутри нее, отражаясь, будто эхо в пустой комнате без дверей и окон.

Аллах позвал его, и Муса пошел на зов.

Мессию не звал никто. Но и ему не было смысла оставаться здесь, когда враг получил по делам своим.

Последним звуком схватки стал звон упавшего на пол зеркала. Оно разбилось на шестнадцать осколков, и в каждом отразилась комната, в которой не было людей.

Может быть потому, что Людмила находилась ближе всех к Мессии, а может, потому, что читала его мысли, но в момент исчезновения Ильи Давидовича она, как и он, ощутила грубый удар по затылку, прервавший чтение возникавшего из подсознания текста. Мессии уже не было рядом, но в мыслях Людмилы текст продолжал звучать — несколько слов, воспринятых Ильей Давидовичем, но еще не произнесенных вслух.

В начавшейся суматохе Людмила участия не принимала. Она была рада, что на нее не обращали внимания, она бы не вынесла, если бы ее начали расспрашивать. Тихо выскользнув из студии, заполнившейся людьми, она нашла дорогу в Большой кабинет, но здесь совещались несколько военных и полицейских, Людмила прикрыла дверь и пошла вдоль коридора в поисках комнаты, где можно было бы уединиться и привести в порядок мысли.

Людмила не испытывала ни страха, ни даже легкого испуга. Она чувствовала себя в чем— то выше суетившихся людей, еще не знавших того, что знала она; правда, в ту минуту она еще не подозревала, что именно она знала. Просто ощущение — и все.

В холле у лестницы стояли два кресла, обращенные друг к другу, будто специально подготовленные для приватной беседы. Людмила опустилась в одно из них, закрыла глаза и ясно представила, что Мессия сидит в кресле напротив, она ощутила на себе его взгляд, а слова, произносимые им, прозвучали отчетливо и ясно:

— Извини, что так получилось. Не я виноват. Жаль, что не успел закончить воззвание. Миссия завершилась. Начинается Исход. Впереди пустыня, завоевание земли, текущей молоком и медом. История не повторится. Она только сейчас начнется в том виде, в каком была задумана. Я был слаб. Жаль, что ухожу сейчас, когда ощутил силу. Такое счастье — быть сильным. И так печально — уйти. Прости.