* * *
Я настаиваю на том, что именно И. Д. К. и его спутники, совершая на Саграбале некие поступки или, наоборот, не совершая их, сделали мир таким, каков он сейчас. Они, а не Мессия.
Согласно интерпретации историков Израиля-3 (эта версия общепринята), гибель обоих Храмов и начавшееся в начале Новой эры изгнание были предопределены генетически. Евреи должны были рассеяться по всей планете, ассимилироваться, смешаться с «гоями» таким образом, чтобы много лет спустя на планете не осталось ни одного человека, в жилах которого, как говорится, не текла хотя бы единая молекула еврейской крови. Вот тогда-то и должен был завершиться первый этап плана, тогда-то и должна была взорваться генетическая бомба.
На деле получилось иначе. Нация не ассимилировалась. Раввины сохранили Книгу, раввины сохранили нацию, отделив ее от человечества стеной заповедей, придав им за тысячи лет характер не литературных реминисценций, а прямых указаний Бога. Именно в силу этого для включения программы понадобилась Личность. Личность, которая смогла бы все же прочитать кодовый текст, поскольку подсознание нации оказалось неспособно это сделать. По логике вещей, именно эта Личность и должна была стать Мессией.
Илья Давидович Кремер Личностью не был. Что до И. Д. К., то, будучи хорошим ученым, он тоже не годился на роль Лидера. Он умел думать. А нужно было уметь и действовать. Именно поэтому события на Саграбале развивались таким образом, что судьба мира в течение довольно длительного времени оставалась совершенно непредсказуемой.
Мир выжил чудом.
* * *
Ему захотелось умереть. Быть как Йосеф. Спокойным и мудрым. Мертвые неизбежно мудры, потому что им нельзя возразить.
Инерция кончилась. Он натолкнулся на стену не только (и может даже не столько) физическую, сколько непреодолимую стену в сознании. Тот И. Д. К., который эту ситуацию создал, не мог ни выйти из нее, ни даже описать и понять. Чтобы выжить, нужен был иной человек. Человек действующий, а не только думающий.
Он не мог сказать, почему отчаяние охватило его именно в тот момент — чем прежние переделки были проще? Кончилась инерция движения, и маятник застыл.
— Я не могу, — сказал он в темноту. — Я не знаю, что делать.
Я хочу умереть, — добавил он мысленно, так и не научившись разделять мысли на тайные и открытые. Дина услышала.
И.Д.К. выпустил ее руку, и она отыскала в темноте его плечо, а другой рукой нащупала невидимую материю стены. На ощупь это было похоже на шелк, но казалось живым и теплым.
— Ты что? — сказала она. — Я же ничего в этом не понимаю. Думай!