Влад давал интервью и проделывал огромную работу по восстановлению Центра уже будучи приговоренным к смерти. Столько всего предстояло сделать за короткий срок, и больше всего он боялся не успеть провести время со мной и детьми. Но он сделал все что мог и приехал к нам. Вот такие дела, – я тяжело вздохнула и подняла глаза на фотографию Жданова на надгробном камне.
Я заметила, что Жанна смотрит в том же направлении, а в глазах ее застыли восхищение и искренняя скорбь.
Я достала из сумочки небольшую серебряную фляжку. Мы по очереди сделали по большому глотку. Посидели в тишине.
– Ты знаешь, что он сделал с Жаном? – заговорила Жанна.
Я, усмехнувшись, опустила глаза.
– Или ты не хочешь здесь об этом говорить? – осеклась она.
– Да нет, все нормально. На самом деле он даже о Жане успел позаботиться. Среди множества бумаг и документов, которые он оставил для меня, я нашла историю болезни Жана Смольянинова. На карте было указано, что пациент проходит лечение в одном из филиалов Центра – клинике психических расстройств. Я по наитию набрала номер клиники, сама не зная зачем. Поскольку мне быстро ответили, я механически поинтересовалась состоянием больного, и так же на автомате спросила, можно ли его навестить, совершенно не собираясь этого делать. Какого же было мое удивление, когда мне объявили, что мое имя есть в списке допустимых посетителей, наряду с именем самого Жданова.
Я не знала, стоит ли идти к нему, но, как оказалось, Влад сам принял за меня это решение. Перед первым визитом мне было очень страшно, Жан остался у меня в памяти неадекватным безумцем с оружием в руках. Но на деле лечение дало неплохие результаты. Я была приятно удивлена, увидев спокойного уравновешенного, почти прежнего Жана, только немного обремененного чувством вины за свои недавние поступки. Я навещаю его раз в месяц, иногда чаще, он очень благодарен за мои визиты и ни разу не заставил меня нервничать. Наоборот, во многом поддерживал. Возможно, уже очень скоро он покинет клинику и начнет новую жизнь.
Жанна, очевидно, была поражена услышанным.
– Ничего себе финал! Все здоровы и счастливы, а главный герой принес себя в жертву… Прости, – Жанне показалось, что я снова взгрустнула, – Ты его, наверное, до сих пор осуждаешь за такое решение?
– Нет. Он все правильно сделал. Как бы ни было больно, я это признаю. Мне будет его ужасно не хватать. Он стремился побороть смерть, но не свою, а смерть близких. Он понимал, как это страшно. А я поняла только сейчас. Я так боролась за естественный ход вещей и течение времени, но мне кажется, что сейчас я была бы рада видеть рядом с собой Жданова даже с дополнительным геном. Тогда, в Солнечной, он сказал мне, что не имеет права на ошибку. В записи он добавил: «Сохранить себе жизнь, уповая на то, что я не был клонирован посмертно, а всего лишь являюсь носителем какого-то одного лишнего гена – это и могло оказаться той самой роковой ошибкой. Я был с Вами, я испытывал те же нежные чувства к Вам, что и раньше, но я сам не мог оценить, насколько являюсь прежним».