– Жан тот человек, которого я люблю, ради которого я была готова жизнь отдать, готова была терпеть такое ничтожество, как ты! – Мне казалось, я была бы рада, если б он сейчас озверел и ударил меня. Я даже вся подалась вперёд, облокотившись руками о стол. – Ты сволочь, если ты знал, что мы собрались бежать, почему не остановил всех троих? Ты запер меня в комнате, а им позволил улететь, так, чтобы я могла видеть, как они покидают меня. Да ещё пришёл полюбоваться на мои страдания!
– Погоди, Рит, – сказал он таким спокойным тоном, что мне захотелось убить его, я даже вся напряглась, пытаясь опрокинуть на него стол, но он был дубовым и слишком тяжёл. – Я не знал о ваших планах. Снимаю шляпу, ребята, но у меня не было ни малейших представлений о предстоящем побеге. Да, я закрывал тебя в спальне сегодня, но только потому, что торт, который я велел испечь для тебя, привезли по ошибке в нашу гостиную, и я не хотел, чтобы ты заранее видела его. Как только торт увезли, я сразу отпер дверь спальни, присел в гостиной на диван, а ты выскочила как ошпаренная и побежала в сторону вертолётной площадки. Я лишь последовал за тобой. Вот и всё.
В этот момент в зал вкатили огромный праздничный торт с двадцатью пятью свечами. Я встала, несколько секунд посмотрела на дрожащие огоньки и, ничего не говоря, покинула здание столовой.
На следующий день я поняла, что беременна. Беременна от Влада, от самого ненавистного мне человека на земле. Сначала я запаниковала, побежала к здешним врачам, но никто не согласился делать такую щепетильную операцию без ведома Влада. Чего я только не делала последующие несколько дней! Парилась в сауне до одурения, бегала по несколько часов подряд по жаре, носила тяжести вверх-вниз по лестнице. И вот однажды в животе кольнуло, и последующие несколько часов меня не отпускала тянущая боль. Но несмотря на то что я была почти у цели – избавиться от ребенка, мне вдруг стало страшно и стыдно. Этот сигнал изнутри как будто послужил мне немым укором. И тогда я решила, что если беременность сохранится, то я не предприму больше ни одной попытки её прервать. В конце концов, это не только его ребёнок, но и мой. Может быть, это тот самый утерянный смысл жизни? Я посвящу свою жизнь не бесполезному существованию в ненавистном месте, а воспитанию ребёнка, подарю ему нерастраченную любовь. Благо Влад хоть и подонок, но здоровый и крепкий мужчина, так что о плохой наследственности можно не волноваться. Всю ночь, терзаемая чувством вины за собственный эгоизм и безрассудное поведение, я просила Бога о прощении и о том, чтобы Он оставил мне этого ребёнка. Мои мольбы, похоже, были услышаны – на следующее утро я чувствовала себя прекрасно.