― Вы знаете… я не могу их взять… надо что-то придумать, как и кому передать деньги из рук в руки, ведь на марафоне мы делали только так: сразу от одних передавали другим, кому нужно…
Сонина мама помолчала, потом подняла глаза на журналистку и неуверенно произнесла:
― Не знаю, как вы к этому отнесетесь, но у меня возникла идея… Я хочу создать Фонд имени моей дочери, в который могли бы обращаться все, у чьих детей обнаружили рак и кому срочно нужны деньги, а взять негде. Я буду им помогать в память о дочери. Я теперь знаю, как просить, и готова стучаться во все двери, если это нужно детям.
…Фонд «Софья» был вскоре учрежден. Сонина мама постоянно бывала в том отделении больницы, где еще недавно боролась за жизнь своей девочки. Теперь она приходила сюда, чтобы поддержать других страдальцев. Кому-то надо было просто дать возможность выговориться, поплакать где-нибудь в углу больничного коридора. Сонина мама терпеливо утешала, гладила по голове, старалась вернуть надежду… После таких разговоров женщины шли к умывальнику, плескали в лицо холодной водой ― дети не должны были видеть мамины страхи. Иногда надо было срочно находить деньги. Нет, конечно, медицинская помощь детям у нас в стране оказывается бесплатно, да только не все прописано в больничных документах! В этих документах ничего не сказано о том, на какие деньги родители ребенка должны добираться до нужного медицинского учреждения в областном центре, а то и в Москве. Где жить? На какие деньги жить? А если есть вероятность излечения за рубежом, то только единицы добиваются помощи у чиновников, а ведь времени на ожидание нет. Сонина мама хорошо помнила, как они с мужем метались в попытках срочно продать квартиру, как собирали в долг у всех друзей и знакомых, как начинали лечение в Германии «под честное слово». Теперь она собирала деньги для других детей. Ей верили даже больше, чем официальным благотворительным организациям, потому что в этом городе многие знали ее трагедию и были уверены в ее абсолютном бескорыстии.
Впрочем, Сонина мама была не совсем бескорыстна. Ведь она, работая в фонде, старалась занять каждую свободную минуту своей жизни, чтобы не было времени задумываться о главном, о том, что нет больше ее единственной дочери, ласковой, красивой и умной. И нет надежды на появление еще одного ребенка: им с мужем далеко за сорок. Отчаяние накатывало как приступ тяжелой болезни ― становилось физически больно, так больно, что перехватывало дыхание. Сонина мама собирала все свои силы, чтобы перетерпеть минуты особенно острой тоски. Иногда, когда рядом не было людей, она мотала головой и мычала, сомкнув плотно губы, словно пытаясь выдавить из себя боль. Когда женщина общалась с родителями больных ребятишек, она очень хорошо представляла, что им придется пережить, если... И с утроенной энергией принималась за свою бесконечную работу.