«В апреле 1921 года я оставил обе мои должности в Страсбурге, рассчитывая в будущем зарабатывать на жизнь пером и игрой на органе. Чтобы спокойно работать над „Культурой и этикой“, я с женой и ребенком... переселился к отцу, в уютный пасторский домик в Гюнсбахе».
В пасторском доме в Гюнсбахе ныне царила тишина. Семидесятичетырехлетний священник по-прежнему вел службу и читал проповеди в церкви общины. Хозяйством в доме занималась младшая дочь Маргарита. Отец и дочь несказанно обрадовались, когда у них поселились Швейцеры. Они вдохнули в старый дом новую жизнь. Особенно радовала всех двухлетняя Рена. Обитатели дома наслаждались покоем в этом уютном убежище. Сын охотно замещал отца по воскресеньям на церковной кафедре. Часто в гости к Швейцерам приходили друзья и родственники. Жизнь никогда не была здесь ни монотонной, ни скучной. В дни каникул сюда любил приходить внучатый племянник пастора — сын двоюродной сестры Альберта Швейцера. Швейцер хорошо знал этого юношу. Живя в Париже, он не раз вывозил его в детской коляске на прогулку в Булонский лес. Мальчик, оставшийся без отца, и его мать жили в доме деда — дяди Альберта Швейцера. Дядя, филолог по образованию, некогда написал диссертацию о Гансе Саксе, а в старости, отчасти благодаря длинной белой бороде, и сам становился все больше на него похож. Он был остроумен, но резок. Вероятно, он передал оба эти свойства своему внуку. Однако нынче подростку шел всего шестнадцатый год, и эти черты характера еще не проявились в полной мере. Юноша любил часами сидеть с книгой в тихом, тенистом саду пасторского дома. Альберт Швейцер и впоследствии не порывал связи со своим двоюродным племянником, хотя особой близости между ними никогда не было. Этого племянника звали Жан Поль Сартр>{34}.
Так протекало лето в «уютном пасторском доме в Гюнсбахе».
Работа над «Культурой и этикой» не продвигалась. Швейцер то и дело выезжал в окрестные деревни — читал лекции и давал органные концерты. Часто поездка затягивалась, если Швейцера приглашали в какой-нибудь крупный город в Бадене или в Швейцарии. Пресса, однако, игнорировала его выступления. Но самому Швейцеру этот род деятельности был особенно по душе. В сельских церквах, на постоялых дворах и прежде всего в дороге, поскольку разъезжать часто приходилось на лошадях, он общался с простыми людьми. Даже в собственном приходе в Страсбурге у него не было столь тесного контакта с людьми. И если самому ему в детстве пришлось привыкать к бережливости и он рано узнал нужду мелких виноделов и батраков, то теперь, в зрелые годы, он увидел, что в этом отношении ничего не изменилось: в Эльзасе царила такая нищета, что каждую монетку долго вертели в руках, прежде чем истратить. Это заставило Швейцера еще бережливее обращаться с деньгами. Все средства для Ламбарене! В поезде он всегда ездил только третьим, а то и четвертым классом. Часто проблема передвижения решалась с помощью велосипеда. Иногда Швейцера сопровождал также на велосипеде сын Эмми Мартин.