Весной 1923 года были готовы первые две части «Культуры и этики». В том же году они вышли в свет — одновременно в Мюнхене и в Берне. Первую часть, объемом в 65 страниц, Швейцер назвал «Упадок и возрождение культуры». За публикациями на немецком языке последовали в скором времени английские, шведские, датские и голландские издания. Вторая часть, под названием «Культура и этика», насчитывала 280 страниц. Она вышла в том же году и в английском переводе. Следующее зарубежное издание ее появилось лишь в 1931 году, в Голландии.
В этих двух первых частях «Культуры и этики», как, собственно говоря, и в прежних своих работах, Швейцер старался популярно изложить свои мысли в форме, которая была бы доступна людям без специального философского образования. Это несколько упрощенное изложение и в самом деле стало достоянием широкого круга читателей. Швейцер без прикрас рисует современное состояние культуры, каким оно ему представляется. Первая часть книги начинается словами: «Мы живем под знаком упадка культуры. Не война создала эту ситуацию. Война — лишь одна из ее примет».
Это введение к философии культуры, скорее напоминающее начало какого-либо манифеста, — тот вывод, к которому пришел Швейцер в результате произведенного им исследования существующих философских учений, религий и культур с целью определить, какие общечеловеческие нравственные принципы в них содержатся.
«Вину за упадок культуры несет философия ХIХ века. Она не сумела сохранить проникнутый культурой образ мыслей, существовавший в период Возрождения. Ее задачей было бы продолжить незавершенную XVIII веком работу по осмыслению элементарных понятий в сфере мировоззрения и этики. Вместо этого на протяжении XIX века философия все больше утрачивала свою сущность, отрываясь от элементарного. Она утратила связь с естественными человеческими поисками мировоззрения и превратилась в науку об истории философии. Из истории и естественных наук философия составила мировоззрение. Это мировоззрение оказывалось лишенным каких бы то ни было живых черт и, следовательно, неспособным поддерживать проникнутый культурой образ мыслей».
Анализируя современное состояние культуры, Швейцер делает следующий вывод: «Научившись мыслить по-новому, мы должны вернуться к мировоззрению, содержащему идеалы истинной культуры. И вообще, если мы вновь начнем хотя бы размышлять об этике и о нашем духовном отношении к миру, уже одним этим мы ступим на путь, который ведет от антикультуры к культуре».
Швейцер считает, что прежней, идеалистической философии пришел конец, и сетует по поводу современного состояния культуры, являющегося, по его определению, катастрофическим следствием краха философии. В то же время он полагает, что углубленные размышления «об этике и о нашем духовном отношении к миру» могут привести к обновлению духа. Швейцер чувствует, что эта философия уже не способна дать ответ на насущные вопросы времени. И он беспощадно расправляется с ней. Однако он не понимает, что его упрек справедлив лишь по отношению к идеалистической философии. Овладеть диалектико-материалистическим методом, поставившим с головы на ноги все философское мышление и установившим, что общественное сознание определяется общественным бытием, экономическими закономерностями, которые лежат в основе развивающихся условий жизни, он не смог. Таким образом, его выводы сводятся в конечном счете к этическим постулатам, цель которых не изменение материальных условий, а изменение отношения каждого отдельного человека к миру.