– Ну ты как, малыш? – Голос отца, несмотря на его кажущееся спокойствие, был взволнованным. – Ничего не болит? Этот мерзавец не навредил тебе?
– Ничего не болит, – ответил Гришаня и кивнул на коробку. – Пап, я нашел ампулы! Это он… Максим Ильич их спрятал в стену, за картиной. У него там был тайник.
– Знаю, милый, все знаю. Эти два отделения раньше были одним, хирургическим. Титов был здесь единовластным хозяином. Очевидно, тогда он и соорудил этот тайник в стене для каких-то своих козней. Я вовремя успел.
– Да, вовремя. – Гришаня прижался к груди отца. – Откуда ты узнал? Я ведь никому ничего не говорил.
– Антверпен. – Кравцов-старший улыбнулся.
– При чем тут Антверпен? – не понял Гришаня.
– Ну ты позвонил Артему и стал спрашивать его, где находится Антверпен. Ему это показалось странным – ты вроде никогда прежде не интересовался Бельгией. Он вечером за ужином рассказал нам про ваш разговор. И тут я вспомнил! Вспомнил, что полгода назад Титов летал на симпозиум в Анверпен. Вернулся оттуда злой и неразговорчивый. Все сетовал, что тамошние врачи получают зарплаты в десять раз больше, чем у нас, в России. Ну я и смекнул, в чем дело. Позвонил своему другу в авиакомпанию. Попросил помочь. Он быстренько нашел в базе данных, что Титов М. И. летит совсем не в Саратов, а в Антверпен. Это укрепило меня в мысли, что он и есть похититель лекарства. А что? Неплохой способ подзаработать деньжат перед поездкой. Очевидно, все это время он искал, где бы повыгоднее продать лекарство, и нашел. Обыскивать на проходной его бы никто уже не стал – прошла целая неделя. Сбагрил бы ампулы, и сразу в самолет. Ищи-свищи. Правда, мне бы в голову не пришло насчет картины и тайника в стене.
– Это Ирке скажи спасибо, – засмеялся Гришаня. – Если бы не ее идея с переменой картин, я бы тоже не подумал на твоего Титова.
– Какие вы у меня молодцы! – улыбнулся Сергей Павлович. – Слава богу, что не нужно вести следствие и всех подозревать. И дети теперь быстро поправятся. А тебя мы сейчас уложим спать, а завтра, так и быть, заберем домой. – С этими словами Кравцов-старший взял Кравцова-младшего за здоровую руку и повел в палату.
Прошла неделя. Наступил апрель. На улице ярко светило солнце. Снег почти весь растаял. Нина, Марина и Лида, тепло одетые, гуляли в больничном дворе вместе с Гришаней. Рядом с ними крутился Васька. Высоких деревьев поблизости не было, так что за его поведение можно было не опасаться.
Ира и Алка продолжали ходить на репетиции в театр «Открытие». Росреестр зарегистрировал продажу Настиной комнаты, и она отдала часть денег своему жениху. Яновский заплатил за аренду на полгода вперед, и теперь можно было спать спокойно, а там, глядишь, и спонсоры найдутся, чтобы помочь театру встать на ноги. Алка с удовольствием играла миледи Винтер, а после репетиций ходила гулять с Андреем Перепелкиным, оказавшимся очень славным парнем. Ира блистала в роли Констанции и рисовала портреты всех юных артистов, а заодно костюмеров и балетмейстеров.