– Особенно после того, как с тобой обошлись Эолдар с Кораксом, – добавил Хельден.
Он скользнул по моему лицу задумчивым и одновременно хмурым взглядом, и я готова была побиться об заклад, что знаю, о чем он думает. О том, что драконам вполне под силу вернуть меня домой…
Если я захочу.
На ночлег мы остановились неподалеку от тропы – дальше лес рос так плотно, что с лошадьми нечего и думать в него лезть. Поужинали холодным, не решившись разводить костер из опасения быть замеченными (с высоты птичьего полета огонь несложно заметить), и уже готовились ко сну, как вдруг мое внимание привлекла какая-то смутная тень, шевельнувшаяся на ветке ближайшего дерева. И почти одновременно с этим проснулась и интуиция, внутреннее чутье, заставившее сесть и потянуться к кинжалу.
Хельден, сидевший напротив, при взгляде на мое лицо одним плавным бесшумным движением вскочил на ноги, готовый отразить любую атаку. И в ту же секунду на таинственную тень обрушилась вторая, помельче, чей тонкий, полный ярости визг сразу выдал фурса. Гхорр – а это оказался именно он – взмыл в воздух, пытаясь сбросить с себя зверька, но тот вцепился намертво, продолжая на лету рвать ворона зубами и когтями. В воздухе закружились черные перья; я зажгла огненный шар, чтобы осветить происходящее, и увидела, как Гхорр наносит страшные удары своим массивным клювом фурсу по голове.
– Фобос! – крикнула я, бросившись вперед – как раз вовремя, чтобы подхватить полетевшее вниз бесчувственное тельце.
– Уйдет, гад! – выдохнул рядом Рой.
– Ну уж дудки! – услышала я решительный голос Теа и оглянулась.
Ульмийка стояла у края тропы с луком в руках, натянув тетиву так легко, словно это не стоило ей совершенно никаких усилий. Тонкая, прекрасная, с отсветами огня в рыжевато-каштановых волосах, она на миг показалась мне лесной богиней из древних легенд, которые рассказывала Эрвейн.
Вжух! И выпущенная стрела взвилась в воздух, почти неуловимая для человеческого глаза. Послышалось короткое сдавленное карканье, и пронзенная насквозь тушка ворона упала в заросли по ту сторону тропы.
Рой восхищенно присвистнул, сорвался с места и через пару минут принес, держа за крыло, порядком ощипанного и абсолютно мертвого Гхорра.
– Конец шпиону Коракса, – удовлетворенно констатировал он, бросив птичий трупик в траву.
Мне же было не до того. Я держала липкое от крови тельце Фобоса, плоть на голове которого была рассечена до самого черепа, и молила его прийти в себя. Но малыш умирал – это было ясно без слов. И тогда я, не обращая внимания на столпившихся вокруг друзей, сделала то, что однажды уже спасло жизнь зверька: резанула себя кинжалом по запястью и прижала открывшуюся ранку к пасти Фобоса.