Не желаете ли сделать перерывчик небольшой
Между фонограммой первой и второй?
Сходить до буфета?
Перекусить, так сказать, до обеда?
— ??? — непонимание со стороны малолетнего работника.
— Кто хочет вишнёвого киселя с «Ромовой бабой»? — повторили более энергично, для особо непонятливых, уже в прозе. — Или ещё чего-нибудь вкусненького? Не стесняемся — говорим — так и быть — угощаю! За нами не заржавеет!
— …Вырастите — выучитесь — женитесь — отдадите — если финансы позволят!
— Зря мы доверили им исполнять наши песни, — мальчуган расстроенно процедил сквозь зубы.
— Почему? — за микшерским пультом возникли растерянность и непонимание.
— Потому, что настоящая певица должна походить на Людмилу Зыкину. Обязательно быть взрослой, сурьёзной — петь громко. А ещё иметь на плечах махровый платок или шаль шерстяную. Мне бабушка говорила. И по телевизору таких показывают много. А наши, все какие-то синие, тощие, худые — как швабры. Идут по дороге — кости клацают.
— Особенно, эта — фя-фя-фя-фя, — он спародировал девушку, сидевшую ближе всех к окну. — Поёт тихо, мямлит, будто месяц не кормили.
— Её соседка, всё время отвлекается, вертит головой. Два слова забыла. Три пропустила. Пять не допела. Несерьёзная! Как её выпустили из школы?
— Третья, поёт не понятно на каком языке…
Вместо: И дондэ мас но кабэ ун альма алли сэ мэтэ а дарсэ кака посэйдо пор эль ритмо
Спела: И дон дэмасно кабэун альма аллисэ мэтэ адарс э… э… ка ка посуэй допорэль рит мо
— А последняя! — парнишка недовольно скривился. — Она походит на нашу англичанку: Лоб у неё такой же и губы большие. Голосит в нос, будто его дверью зажали.
— Ландон из зе-е кепитал оф грейт Британ… — громко засопел «Музыкальный критик».
— Кхм, хм… Макс закашлялся, явно не ожидая такого ответа. Затем почесал ухо, свел брови, после чего наигранно произнёс. — И что вы предлагаете, дорогой коллега? Может быть, у вас есть какой-нибудь дельный совет или поучительная рекомендация?
— Максим, давай найдём другого исполнителя.
— Другого? — левая бровь путника во времени взлетела к виску, изломилась, в темных глазах затеплилась усмешка.
— Ну, да! Вместо этих доходяг позовём нормальную женщину, ту, которая пела вчера в театре. У неё голосище — как у паровоза. Да и на Зыкину она похожа.
— Думаешь? С паровозами будет лучше?
— Конечно. Она ка-а-к… Запоёт… Громко. По-испански! У-хх! Правда-правда!