Тогда я вернулась к Альмам-Наталкам. Они расплачивались за стоянку наличными, долго отделяя коричневую мелочь от жёлтой. Так у нас делает только Ходжа Озбей.
— Что-то надо делать, — сказала я, потянув их по очереди за рукава.
— Ты что, не летишь? — удивилась одна из близняшек, отвлекаясь от мелочи.
— У неё, вроде как нет билета, — шепнула Проскурякова.
— Так у неё вроде и документов же нет, — догадалась вторая Альма-Наталка
— Есть. На имя Королева-Кононова, — сказала я и развернула Корольковые документы.
— Похожа, — неожиданно захохотала Накорякова. — Один в один. Какой милый мальчик. — А долистав до страницы, где пишут дату рождения, она с ужасом добавила.
— Господи, ну и старьё.
Она передала документ второй Наталке. Та оценивающе смотрела то на меня, то на Королька:
— Вообще-то они похожи. Конечно, не как мы с тобой. Но всё равно что-то общее есть.
— Да нет же! — сказала Проскурякова, показав на меня длинным ногтем. — Разве не видишь, хвост торчит у неё! Из-за хвоста не похоже!
Я испуганно ойкнула и ощупала себя сзади. Хвоста не нашла
— Сейчас будет похоже — успокоила Накорякова.
Вытащив ножницы, она со знанием дела прошлась по моей голове, изредка прерываясь на реплики:
— Спокойно, мензурка. Много будешь крутится, порвёшь брюки на заднице.
После стрижки я могла смотреться в паспорт. Прямо как в зеркало. Молодой Королёк, изображённый на паспортном фото был вылитый я. Или наоборот. Выглядело это ужасно. Впрочем, уже неважно. Главное бы на самолёт с таким паспортом сесть.
— Будем рейсы смотреть, — хмыкнула Проскурякова, вынимая из заднего кармана штанов телефон, огромный, как воздушный змей.
— Билеты только до Меммингена. — сказала она через минуту. — Ничего страшного. Оттуда ты выберешься. Это внутриевропейский рейс. Паспорта там уже не проверяют.
— Ё-моё, — ужаснулась Накорякова, заглянув в телефон. — Рейс-то какой. А главное, сколько он стоит теперь, ты видела?
— А ты что хотела, — усмехнулась Проскурякова. — Ведь в день отъезда…
— Поехали к нам, Маугли? На Валенсию, — подмигнула Накорякова. — Пальма-Майорка дешевле. А мама потом приедет. Денег тебе привезёт.
— А за Пальму-Майорку ей кто платить будет, Пушкин? — крикнула Проскурякова
— Спокойно. Я всё отдам, — тихо сказала я, — Вышлю почтой. Только не берите меня с собой, пожалуйста. Я не хочу быть там, где мама.
Вбивая данные паспорта Королька, обе Накорякопушкины (или как там их звали) удивлённо хмыкнули. — Бывает же… — сказала одна.
— Это называется удачно сложившиеся обстоятельства. — вздохнула вторая близняшка. — Всем бы нам так везло.