Ходжа оглядел пустые коробочки и объявил военный совет. Военными советами Ходжа мучал нас постоянно. На них он пропагандировал то ли идею бесплатной еды, то ли отрицание принципов потребительства. Мы же считали, что отрицание принципов потребительства не имеет ничего общего с той бесплатной едой, о которой говорил Ходжа. Дело в том, что огромный и бородатый Ходжин папа по имени капитан Ибрагим, любил угощать репербанских детей едой на выброс. Не на вынос, а именно на выброс. Это называлось у него «экспериментальными пиццами» или «бесплатной едой».
Капитан был хозяином турецкого кафе, которое не имело ничего общего с пиццерией. Пиццы представляли собой неудавшиеся фрагменты текущего меню, а также те блюда, с которыми капитану не удалось справиться. На первый взгляд, они казались отвратительно спекшимися, слипшимися или перегорелыми выварками. Но не менее от этого вкусными, надо признать — таково свойство турецкой кухни. Ходжа любил придумывать папиным вываркам громкие названия. И обожал фотографировать это на телефон. На фоне общей непопулярности телефонных сетей в Санкт-Паули Ходжа Озбей оставался единственным, у кого в телефоне можно было фотографировать. Из фотографий там присутствовала только еда, и при этом экспериментальная. Остальное он удалял. Ходжин подход к фотографированию напоминал хорошо подстриженную лужайку.
— Еда — ерунда, — сказал Олли Нож-для-Огурцов.
Cломав баранку пополам, он закрыл свой контрабасный ланчбокс на два ключика.
— Есть надо редко, — добавил он. — Есть надо так, чтобы постоянно сосало под ложечкой. И ещё куковало в желудке.
Сообщив эту глупость, Олли закуковал. Докуковав, он запустил половинкой баранки в Бюдде. Это был вызов. Бюдде недовольно нахмурился. Вызова Олли не принял, потому что своими бесконечными вызовами Олли надоел не меньше, чем Ходжа желанием накормить всех подряд.
— Куковало в башке… — пробормотал Бюдде и повертел пальцем у виска.
Несмотря на отвергнутый вызов, Олли Нож-для-Огурцов был доволен. Говорил он всегда убедительно. Но если бы он не зажевывал свои слова рассыпным мармеладом, это звучало бы это убедительней в десятки раз. Если бы не предательский мармелад, который Олли Нож для Огурцов постоянно держал во рту, быть ему диктором на каком-нибудь гамбургском телевидении. Что же, таким был наш Олли. Нож… но не для мяса, а для огурцов.
Пока Бюдде выливал суп из ланчбокса, Ходжа подтянул шорты и хитро переспросил под какой ложечкой Олли хочет, чтобы ему сосало. Он заранее наметил зону удара. Но Олли, опередив его, конечно же сразу пошёл на таран. Он врезал Ходже головой в солнечное сплетение. Ходжа с трудом удержался на ногах. Они забоксировали. В шутку. Затем всерьёз. А я, несмотря на то, что была судьёй, схватила мощный хук, не успев понять, что бокс зашёл слишком далеко.