Я показала на поднос с микроскопическими тартинками на её столе. После этих слов, Ренату Колицер надолго замкнуло.
— Когда-нибудь я отсюда уеду, с этой греховной мили — впервые она назвала Репербан правильно. — А может и с Гамбурга навсегда. И очень может быть, что причина будет в том, что здесь никогда не будет хорошего кофе. Так говорят многие, когда вырастают и уезжают.
— Ты всё равно не сможешь пить кофе по настоящему, — хихикнула я.
— Почему?
— Потому. — голос мой был злорадным, — У тебя давление и припадки от яркого света, как у вампира, ведь так?
Рената пожала плечами.
— Настоящий кофейный кофе я и не пью… Я пью акантоцереусный. Этот кофе мне можно. И ещё это, как его, — верблюжеколючковый можно. Всё это вкусно. И на мое состояние действует исключительно хорошо…
— Акантоцереусный кофе будете, девчата, а? — в подтверждение её слов, выглянула из кухни мама Рената. Она старалась быть со мной вежливой, правда иногда переигрывала. — Привет, Ана. Ты уже знаешь, каков на вкус акантоцереусный кофе? Какие вообще новости в вашей бармалейской жизни?
Я пожала плечами.
— Как там твой папа? — спросила мама Ренаты.
— Живёт жизнью чудища, — буркнула я. — Впрочем, бывают чудища и похуже. Из тех, что умерли. Теперь им всё можно простить.
Мама Ренаты в удивлении приподняла брови.
— Спасибо за акантоцереусный кофе, мамочка, — сказала Рената, слегка ломаясь и кривляясь (впрочем, не больше обычного).
Я промолчала. Но когда мама Ренаты ушла, заорала, что было сил. Чашки с кофе на подносе зазвенели мне в голос. Запах приторного одеколона из этих чашечек бросился в нос:
— Ты же не пьёшь после шести?? Издеваешься? Ты сказала, что кофе должен быть кофе! А это что?
— Это не кофе. Это аканторетус, нечто среднее между колой и жевательной резинкой с ароматом скошеной травы, — благодушно сообщила Рената, делая большой глоток благоухающей жижи. — Попробуй. На вкус неплохо.
Я не стала пробовать. В отместку Рената провела мне небольшой спецкурс по ненатуральным кофейным сортам. Даже не подозревала, что такой дебилизм существует в реальности. Думала, может, выдумывает всё она, больной человек. Понимаете, если человек интересуется только маленьким и выходит из комнаты лишь по большой нужде, это может сказываться на психическом самочувствии. Детский кофе со вкусом творожных сырков — можете себе представить такое? А как бы вам понравился болотный кофе? Такой, оказывается, тоже бывает. Рената пила его один раз, но он пришёлся ей по душе. Хотя на самом деле и это был не кофе. Вот сибирский кофе был уже почти кофе, правда не сибирским (от настоящего сибирского можно было умереть, если пить до совершеннолетия. Он был просто забористым, а не кофейным. Как будто насыпали лакрицы в чай. От него пробирало.