Когда Остряк отступил еще на шаг, Сеток гневно воскликнула:
– Значит, она победила вас всех? И никто не защитит его? Прошу вас! Пожалуйста!
Близняшки плакали. Абси стоял на коленях у растерзанного тела Баалджагг и стонал в каком-то странном ритме.
К мальчику подковылял Картограф; одна его нога почернела и дымилась.
– Пусть он прекратит. Кто-нибудь. Заставьте его прекратить.
Наперсточек нахмурилась, но остальные не обращали внимания на жалобы немертвого. Да что он имеет в виду? Наперсточек повернулась к Олар Этил.
– Заклинательница костей…
– На восток, женщина. Там найдешь все, что тебе нужно. Я коснулась твоей души. И сделала тебя Махиби – сосудом, который ожидает. На восток.
Наперсточек сложила руки на груди и прикрыла глаза. Хотелось посмотреть на Фейнт и Сладкую Маету и увидеть в их глазах удовлетворение и облегчение. Хотелось, однако она знала, что ничего подобного не увидит в их глазах. Они, в конце концов, женщины, а тут отдают трех детишек. Бросают в руки немертвой. Потом они скажут мне спасибо. Когда воспоминания об этом моменте потускнеют, когда мы все окажемся в безопасности, дома.
Ну… не все. Но что тут поделаешь?
Только Сеток и Торант остались между Олар Этил и тремя детьми. По щекам Сеток катились слезы, а оул’данский воин был похож на человека, идущего на казнь. Он обнажил саблю, но глаза были унылыми. И все же он не дрогнул. Из всех них только этот юный воин не отвернулся. Проклятье, Сеток, ты хочешь смерти этого отважного мальчишки?
– Мы не можем ее остановить, – обратилась Наперсточек к Сеток. – Пойми. Торант, объясни ей.
– Я отдал последних детей Оул’дана баргастам, – сказал Торант. – И все они мертвы. Их нет. – Он покачал головой.
– Думаешь, этих ты сможешь защитить лучше? – сурово спросила Наперсточек.
Торант словно получил пощечину. Он отвел взгляд.
– Отдавать детей – похоже, только это я и умею. – Он убрал оружие в ножны и ухватил Сеток за руку выше локтя. – Пойдем. Поговорим там, где нас никто не услышит.
Сеток посмотрела на него диким взглядом, начала вырываться, но внезапно затихла.
Наперсточек смотрела, как Торант уводит Сеток прочь. Сломала его, как хрупкую веточку. Теперь гордишься собой, Наперсточек?
Но путь теперь свободен.
Олар Этил подошла неровной походкой, которой прежде не было, скрипя и щелкая суставами, к месту, где стоял на коленях мальчик. Целой рукой она ухватила его за воротник баргастской рубашки. Подняла, чтобы рассмотреть лицо; а он в ответ глядел на нее сухими глазами. Заклинательница костей хмыкнула.
– Точно, сын своего отца, во имя Бездны.