Чудная семейка, отметил я, поглощая нечто вроде круассанов со сливочным маслом и варёным яйцом. Запивалось это травяным отваром, несладким, горьковатым, но явно не чаем.
Слопав пару яиц и круассан, я уставился на тарель с добавкой. Есть, в принципе, больше не хотелось, но не помешало бы. Хотя… учитывая все прочие равные моменты, просить добавки у меня не лежит душа.
— Благодарю, — нейтрально озвучил я, поднимаясь из-за стола.
На последнее, всё также без слов, Лад совершил миллиметровый кивок. Нет, точно чудесная семейка, поставил окончательный вердикт я, телепаясь в комнату. Полчаса разминался для усвоения пищи, да и вновь вгрызся в гранит науки.
И весь день я занимался приведением своих знаний в относительное соответствие своим запросам. Хотя бы начерно, причём, по здравому размышлению, забил я, на данном этапе, на прочие учебники и углубился в историю и географию.
Дело в том, что Гемин был не то, что уж совсем «оторванный от жизни отшельник», нет. Но его активное нежелание разбираться привело к тому, что чёрт поймёшь — «закон», «традиция», а то и вовсе «местный произвол» приводят к причинам, по которым, например, полицейскому надо чуть ли не в ножки кланяться.
Из таких мелочей, по сути, состоит вся жизнь, но объяснений не было, а мне было интересно хотя бы в общих чертах понять, что за место меня окружает.
Так что, помимо трёх приёмов пищи, за которыми оба родителя вели себя абсолютно аналогично завтраку, я весь день с данными направлениями и знакомился. К вечеру вообще углубившись во вполне официальный предмет «Благое Государство Ант и его премудрое устройство», точнее, в учебник по этому предмету.
И, можно ответственно сказать, что государство тут… ну средней паршивости, прямо скажем. Сама сословная система и вправду имела социальные лифты, вот только была чисто по-людски бестолковой. Больше прав — меньше ответственность, что преподносилось как благо и «высшее достижение государства». Вплоть до того, что налог у четвёртого класса, высшего для «негосударственных служащих», был процентно ниже, чем у всех предыдущих классов. С девятого класса отменялась «солдатчина», самыми же «всем обязанными» были пейзане и рабочие без образования, пара низших сословий.
Руководил государством, при всём при том, выбираемый «свободным демократическим образом» «Добрый хозяин». Правда, право выбирать было лишь у высшего сословия: первого класса, чуть ли не этакого клана из десятка семей, выбирающих главнюка из своих рядов. А остальные «не имели должной сознательности и разумения» дабы иметь голос в столь важном вопросе.