В листке, помимо «гардероба готтийского, почти нового» и прочих собачек (без дам), были предложения аренды. Вообще, выходило, что своим жильём в Анте обладал низший класс, пейзане, где жильё было «вместе с землёй», либо классы уже высокие, начиная с шестого и выше. Остальные всю жизнь, с рождения до смерти, обходились арендой в доходных домах.
А вот последние, помимо «буржуйских инвестиций», были собственностью «пенсионеров», пожилых типов высоких классов, скопивших себе на этакую «пенсию».
И объявления были, но, в основном, на совсем «длительный срок». От года, с предоплатой на это же время, что было довольно неудобно и вообще — выкидывание денежки. Собственно, по сравнению с гостиницей всё равно выходила экономия, но душевное земноводное всё равно стремилось к обнимашкам.
Но «помесячную» аренду я всё же нашёл, причём в нескольких местах. И, отполировав свой ужин кофием, направился по указанным адресам.
В двух хозяев не обнаружилось в доступности, быть соседом Ладу я находил чрезмерно эксцентричным. А вот последний вариант мне весьма глянулся — этакая мансарда-студия, переделанная из чердака. Очевидно, жадность скрюченного старичка-хозяина не давала «простаивать месту», но арендаторов на него не находилось.
А так — студия, как она есть, с окном в скатной крыше, небольшой кухонькой, диваном, креслом, обеденным столом и двуспальным ложем.
— Мебель новая, прекрасная, — скрипел старичок, алчно поблескивая глазами, но стараясь делать вид, что делает мне одолжение.
— И ванная с уборной даже без двери, с перегородкой, — кисло отмечал я.
— Зато прекрасно работает! — с жаром парировал старичок. — Три ауреса в месяц — и эта роскошь ваша. Девок не водить, после десяти пополудни не являться…
— Прощайте, — развернулся я.
— Куда же вы? — всполошился старичок.
— Три ауреса в месяц — цена полноценной квартиры, на семью с ребёнком, — ответствовал я, схваченный за рукав. — Квартира снимается чтобы в ней жить, в том числе и с девками, если это угодно съёмщику, одной или несколькими, какое это отношение к вам это имеет — не понимаю. Как и время моего возможного возвращения — ключ вы всё равно предоставляете. Если вы хотите меня столь сильно ограничить — так скажите сколько вы МНЕ готовы заплатить, чтобы я жил в этом… — скептически окинул я глазом студию.
— Так дела не делаются! — проскрипел старичок.
— Именно, поэтому я и прощался, — солнечно улыбнулся я.
Но когда два разумных хотят одного и того же, это иногда и достигается. И сдал мне старичок студию, правда на все полгода сразу, за десять ауресов. И «водить» я могу кого угодно, невозбранно, только «без шума» начиная с сумерек. На последнем старый хрыч изговнился, ворчал под нос «о времена, о нравы» и прочую гадость. Завидовал по старости лет, веско постановил я.