— А что б ты сделал, Спиридон? — сказал Шилов. — Вон Нил Пахомыч тоже не хотел свою младшенькую дочь Варьку отдавать за этого — и он указал на Шестакова. — А отдал же!
— За какого за этого? — возмутился Валька Шестаков. — У нас с ней всё по любви!
— Вот! — улыбался Шилов. — Что только Нил не делал: и Варьку в доме запирал, и вожжами её хлестал, и Вальке досталось на орехи! Доставалось же? А?
— Ну, было — с неохотой подтвердил Валька.
— Всё приданное на спине прописал — засмеялся Черкашин.
— Не на спине — возразил Шестаков, — а на морде.
— Всё одно — сказал Черкашин.
— А вот, поди ж ты! — продолжил Шилов. — Обвенчались они.
— А чем я плох-то? — поинтересовался Валька.
— А действительно? — спросил Дудек.
— Да что бога гневить — сказал Вязов, — Валентин казак справный — храбрый и толковый. А вот тятька у него не шибкий! Пьянь!
— Зачем так-то, дядя Панкрат — сказал Валька Шестаков Вязову. — И работает тоже.
— На глотку он свою работает — возразил Шилов. — Самогонку сделает из чего хошь! Разве что из навоза не делает! Или делает? А, Валентин?
— Да ну вас!
— А что, не правда, Валентин? — спросил Вязов.
— Ну, правда — с неохотой согласился Шестаков.
— Но самогонка у него отменная — вставил слово Черкашин, — сам пробовал. Забористая!
— Это не отнять! — согласился Шилов. — Валька-то да! Справный казак получился. А вот младший брат его — Валерка — и где твой тятя таких имён чудных понабрался? Язык сломаешь! Так вот он выпить любит, а ему шестнадцать только! И чего из него получится?
А получится из него через восемь лет председатель поселкового совета, как представитель беднейшего казачества, социально близкий к сельскому пролетариату. Много он крови попьёт у односельчан! Да недолго он прокомандует: напьётся как-то самогонки в своей конторе, да и заснёт пьяный на столе и захлебнётся во сне рвотными массами. Но официально обвинили в его гибели кулаков, правда, кого конкретно не уточнили, и все с этим обвинением согласились, потому, что если засомневаешься, то получишь пулю от Советской власти или поедешь в город Магадан лет на десять. Поэтому и никто не сомневался в героической гибели первого председателя поселкового совета Валерия Шестакова.
— Рассказал бы ты, Валька, — толкнул плечом Шестакова Черкашин, — как ты Варьку свою охмурил?
— Ну-ка — отмахнулся Валентин.
— И то верно, Авдей, что к парню пристал — сказал Вязов. — Как он её охмурил — это не интересно. Про Распутина лучше расскажи — обратился он к Суздальцеву.
— А что Распутин? — пожал плечами Суздальцев. — При наследнике он, ну и при царице, разумеется. Мать с дитём.